Сибирские огни, 1982, № 5

раторы мы никудышные, впрочем, и дело-то наше такое, что и не зна­ ешь, с чего начать. Так вот... вы нам поясните прежде, вы хорошо пом­ ните Илью Плешкова? Из Едигана. •Василиса Мироновна и Андрей Ефимович недоуменно перегля­ нулись. Ефимыч тут же ответил: — Как же, как же нам не помнить его... Василиса Мироновна настороженно смотрела на Николая Евдоки­ мовича, не решаясь спросить: зачем вдруг понадобилось ему говорить о Плешкове, раскулаченном и осужденном еще в тридцатом году, хотя она сразу поняла, что неспроста, ох неспроста все это. — Так вот, желаем мы того или не желаем, а о таких людях, как Плешков, вспоминать приходится. События эти давние, участником их я, конечно же, не был, но товарищи попросили меня напомнить вам о них, так как вы имели к ним самое непосредственное отношение. В тридцатом году в Едигане был раскулачен Илья Плешков... — Это я хорошо помню,—кивнул Андрей Ефимович.—Я тогда тоже участвовал в раскулачивании, поскольку был сочувствующим. — Продолжайте, Андрей Ефимович, продолжайте,—попросил Ни­ колай Евдокимович смолкшего Ефимыча. — Тогда всех нас шибко удивило поведение Плешкова... Подошел он после всего-то к представителю аймака и говорит: «Ежели добро мое по ветру пустил, то и меня в ссылку отправляй!» Уполномоченный посмеялся еще: «Вы не настолько богаты и опасны, чтобы и дома вас лишать. Живите в родных краях, трудитесь наравне со всеми, это будет справедливо»,—сказал и отправился со двора. Плешков приступом к нему: «Ежели не отправишь, я начну стрелять в этих голодранцев, ли­ бо колхоз подожгу!» Уполномоченный только отмахнулся. А на следу­ ющий день, когда уполномоченный уезжал из села, Илья Плешков его подкараулил и стрелил в него. Тут, конечно, Илюху арестовали и от­ правили в аймак, а куда дальше, не знаю, в ссылку, надо полагать. — Нет, не сразу в ссылку,—уточнил Николай Евдокимович.— Плешкова тогда судили. Суд определил высшую меру, но при утвер­ ждении приговора смертная казнь была заменена длительным сроком. В сорок третьем Плешков совершил побег из мест заключения, и с тех пор о нем не было никаких известий вплоть до недавнего времени. — Не совсем так, Коля. Слух был, что Илюха в тот год приходил в Едиган. Уж то, Саввушкино, время я и на смертном одре не забуду. Да только не успели его тогда наши мужики словить. Аким, сыночек его, крестился и божился, что никакого отца не было и в бане никто не жил. Председатель тогдашний Иннокентий Семенович Самохвалов и в ай­ мак сообщал. Милиция приезжала. Порыскала она, людей порасспра- шивала да с тем и уехала. — Неужто в самом деле он приезжал тогда? Ныне-то милиция, поди, дозналась про это? —спросил Андрей Ефимович. — В том-то и дело, что приезжал. Ушел он тогда, как теперь уста­ новлено, в Китай. Жил Плешков в ближней к нам провинции Синьцзян, где русских белоэмигрантов много было. Николай' Евдокимович говорил как-то так, что голос его не нару­ шал тишины. Слышно было, как по Чуйскому тракту одна за другой с гулом проносились машины. И этот гул будто тоже сдавливал, спрес­ совывал тишину. — Известно теперь и то,—ни на что не обращая внимания, рас­ сказывал Николай Евдокимович,—что в пятидесятом году Плешков был убит своими же, русскими: что-то не поладил он с дружками, ког­ да в Китае утвердилась народная власть. — Это и все известия про Плешкова? А я-то ждала...—разочаро­ ванно обронила Василиса Мироновна. — Нет, не все... В прошлом году в Советский Союз вернулся из Китая некто Плешков Михаил Ильич, который сразу же сделал заявле­ ние властям, что по документам он сын Плешкова Ильи Архиповича, уехавшего из России в сорок четвертом году вместе с ним. Но после 92