Сибирские огни, 1982, № 5

«А? Давай!» Мужик убежал за занавеску, притащил горячее полотенце, хлопнул звонко, как парусом, в воздухе, занес над лицом Калапа. — Не надо! — заорал Калап. Еще один. Одногодок Калапа. Ловкий, быстрый Надо же — моро­ женым торгует! Разве работа для парня? Калап обошел его со всех сторон, остановился, головой покачал. Чернявый парень посмотрел не­ приязненно. і — Чего топчешься? Мороженого хочешь? — Не стыдно тебе с тележкой на улице стоять? — Чего-о? Ушел Калап от греха подальше. На скамейке под деревом старушки сидели. Возле них две собачон­ ки — пушистые, жалкие, не больше зайцев, в пестрых жилетках, а на лапках тапочки матерчатые. Ну и ну! Калап подсел, прислушался, о чем, интересно, разговаривают городские старушки. О своих собачонках! Как их чесать, чем кормить, когда у них аппетит пропадает... В дерев­ не, случается, овцы от бескормицы мрут, у вдовы единственная корова- кормилица падет — это горе так горе. А тут о собачонках так толкуют, будто половину отары потеряли. Тьфу! ...Кончился мост. На противоположной стороне улицы деревянный павильон с большими освещенными, но мутными окнами. Оттуда несет­ ся разноголосый гомон. «Что там?» Пересек улицу, толкнул обитую дер­ матином дверь, вошел. Пивная! Народу в ней битком. Курят, галдят, руками машут. Потолок низкий, сырой, по углам покрыт изморозью. Красная ядреная толстуха с распаренным, как после бани, лицом раз­ ливает по кружкам пиво из бочки. Очередь длинная, до самых дверей. Последним стоит чубатый и с изрытым оспой лицом мужичонка. Явно навеселе. Захотелось и Калапу холодного пивка хлебнуть. Встал в очередь.* Мужичонка впереди него икнул, качнулся, уставился на Калапа. Шапку его оглядел, лицо, одежду, стоптанные, стертые стременами сапоги. — Чего тебе? — нахмурился Калап. Рябой снова икнул, пожал плечами. В очереди все говорили между собой, будто до пива им и дела не было, словно они сюда совсем за другим пришли. Калап постоял. Тол­ стуха, как заводная, наполняла кружки, а очередь не двигалась. Чуба­ тый мужичонка продолжал пялить глаза на сапоги Калапа... Вышел из пивной. Муторно стало. Сам себя успокаивать стал. И во­ все он не струсил. Подумаешь, какого-то пьяницу бояться! Калап за се­ бя постоять сумеет. Кого попало не послали бы старшим погонщиком в такую даль! В правлении люди не без головы. Знали, кому доверить можно. Шутка ли — две тысячи баранов перегнать? Мало ли что в до­ роге может случиться. И звери всякие, и двуногие хищники, которые по­ страшнее дикого зверя бывают... Глядеть в оба, чтобы отара поле какое не потравила, озимь не вытоптала. Да мало ли что — всего не преду­ смотришь. А отвечает он один — гуртоправ. Если ты неповоротлив, как барсук, нерасторопный, если мышцы у тебя рыхлые, сиди лучше дома, золу вороши... Чтобы он, Калап, какого-то забулдыгу городского испугался? По дороге в городе не такое было. На перевале Дьарааты. Хуже места на всем пути не встретилось. Тайга, бурелом. День целый одолевали его. Слава богу, прошли. Под вечер спустились в долину, пересчитали ота­ ру — все на месте. А если признаться, десяток лишних валухов при­ блудился. Где они пристали, сам черт не разберет! Десять голов боль­ ше — десять меньше... Не в этом дело. Ребята вмиг одного освежевали. Половину туши завернули в шку­ ру, мешок через седло и — наметом в ближнюю деревню. Зачем? Зря бы не поскакали... Калап остался один. Сбил отару потеснее, а сам развел костер, со­ образил шашлычок, чай вскипятил. Откуда ни возьмись вылетели чет