Сибирские огни, 1982, № 5

чем? Когда мы по часам работали? Мы всю жизнь по солнцу... Я эти ча­ сы тут же снохе отдала —она учительница, ей нужнее. У кого детей много,—одна судьба. Маленькие просят: «Эне ме- ге!» Вырастут, наравне с тобой постареют, все равно просят: «Мне, ма­ ма!» Просят —даешь. Кормишь, помогаешь, пока в ту сторону не уй­ дешь. А если детей не кормить, не помогать им, зачем тогда и жить. Вещи-имущество —зачем они? Разве то, что принадлежит детям твоим, не твое? Лишь бы здоровы были... Лишь бы жили хорошо. Мы с отцом моих детей пенсию от колхоза получаем. Каждый по двадцатке —сорок рублей. Нам хватает, но обидно. Теперешние боль­ ше получают: кто пятьдесят, а кто девяносто. А нам —по двадцатке. Видно, мало работали, недостаточно. А колхоз этот потому колхоз, что мы работали. Сейчас разве работа? Праздник, а не работа! Игра —не работа. Лошадей у нас отобрали. Говорят: «Не положено! Много сена едят, пастбища травят». А куда старому без коня? Кто ты без коня? Всю жизнь на коне ездил, ухаживал за ним. Конь —твой друг, твои ру­ ки-ноги, твои крылья... На вашем «мото» старик ездить не может, а ма­ шину ему и вовсе не понять. И денег у стариков нет столько, чтобы ку­ пить. Соседка моя, жена Ачаса,—они из-за перевала к нам приехали,— каждый день жалуется: «Как отобрали лошадь, совсем изошла от дум. Хотели снова перекочевать за перевал, а там, объясняют, аймак один, власть такая же. Какой выход найти?» И теребит меня, пристает: посо­ ветуй, мол. Вот вы—люди грамотные, законы знающие, почему не на­ пишете об этом? Ты, Тукпаш, к примеру... Э-э, разболталась я что-то. Чего это меня, старую, расшевелило? Ишь, какая! Спать пора, дети мои. Спать, спать!.. * * * ...Тукпаш шел улицей села. Шел быстро, шагал широко. Накануне вечером он приехал домой на машине, которая возила зерно к сеялкам на Круглое поле. Этой же машиной Тукпаш рассчитывал вернуться утром на стоянку, а парни-сеяльщики поднатужились, выложились и к трем часам ночи засеяли все поле. На чем теперь доедешь? Даже телега по­ путная не подвернется. А своих попроведовать так хотелось —больше двух недель дома не был. И вот теперь топай, Тукпаш... Машин и тракторов в селе полным-полно, да все теперь в поле. Осталась последняя пашня в Езек-Бажы —ее штурмуют. Личных машин тоже хватает —больше полсотни, но и их не видать. Ясное дело. Кто их купил? Работающие люди. Им в разгар весенних работ раскатывать на своих «Жигулях» и «Москвичах» некогда. Мотоциклов вообще не со­ считать. У Тукпаша тоже есть свой жеребенок с мотором —«Восход-2». Недавно забарахлила коробка передач —перестала включаться вторая скорость. Пока Тукпаш собирался не сегодня-завтра заняться мотоцик­ лом—отправили на сакман... Топай теперь, Тукпаш, пешочком! Ничего. За полдня он все равно доберется до стоянки. Ноги к ходьбе привычны. Село большое. Стоит посреди широкой долины, заполнив ее от края и до края. Дома добротные, крестовые, новые. Улицы широкие, прямые. Заборы крепкие. И все-таки выглядит село каким-то открытым, голым, неуютным. Ровная серая поляна, а на ней серые деревянные дома, серые улицы, покрытые пылью. Все это потому, что деревьев нет. Не сказать, что их вовсе нет. Есть деревья, если хорошенько приглядеться. И земля не такая уж серая. То тут, то там, вдоль заборов, зеленеют островки травы с ладонь величиной. В чем же дело? Первая причина —машин- тракторов не меньше, чем в городе. Ездят они не только по дорогам, а всю­ ду, где только не огорожено, давят, мнут траву. И люди траву топчут. А коровы, телята, овцы? А козы? Эти вообще забираются, куда хотят. А свиньи! У них одна забота —рыть-переворачивать землю. Если к это­ му прибавить еще гусей, кур, уток... Вот по весне огородят палисадники 57