Сибирские огни, 1982, № 5

зяРвам жадность. Все равно рука сама тянется к лепешкам и куруту, маслу и сметане. Не наестся, нет... — Мясо-согум 1 у меня кончилось,—с извинением произносит Ка- лап.—К этой поре обычно свинью колол да парочку валухов. Свинью выкормить —какая забота? Но с нынешними перекочевками не до сви­ ньи было. Валуха одного, правда, всю зиму держал. А где-то в середине марта приехал ко мне председатель. «Отдай,—говорит,—своего валуха. Лучшего во всем колхозе не найти. К нам,—говорит,—делегация от со­ седей, с которыми мы соревнуемся, приехала. Не хочется перед ними в грязь лицом ударить».—«Как же,—говорю,—они гости». Отдал валуха, не пожалел на хорошее дело. А после узнал уже. «Где вы в такое врем9 нашли жирного барана?» —гости спрашивают. «Мы его и не искали,— наш-то председатель говорит.—Ловите любого, какой пасется,—не ху­ же будет». Тут все рассмеялись —и делегация, и наши. Ну, а у меня по­ ка мяса нет... — Хотя бы скорей трава взошла,—мать Калапа, усыпив внучонка, подсела к камельку, стала разливать чай.—Наедятся овечки зелени, убегать.не станут. Тогда и чабану спокойнее. Э-ээ, сколько лет только и делала, что возле овечек была. Да что там лет —всю жизнь... Только овцы да овцы. Теперь на пенсии. Можно бы и не думать про них. А их как бросишь? —кивнула она на Калапа и Сакылту.—Отец наш болеет, другой день и подняться не может. А время какое? Окот. Кроме меня, помочь некому. Братовья да сестры их —кто в районе, кто в городе. А которые из родни в деревне,—у того тоже скот, у того трактор, всем некогда... Э-ээ, в тот год... Никогда не забуду тот год. Калапа еще не было. Старшей сестре его, Торколой, год, а старшему брату, Торкошу,— три годика. Хорошая весна была. Мы здесь же тогда жили, на подошве горы Чанкыр. С начала колхоза, с тридцатого года здесь. Только стоян­ ка наша была во-он за тем бугорком... И вот в ту весну котилось у нас семьсот овечек. Нынешних тепляков мы тогда не знали. Не только ви­ деть, слыхом не слыхали. Даже кошары не было —только навес. И что вы думаете? Глупые мы были. Начали ягнят принимать. Сакманщиком к нам никого не прислали. А законы строгие были, не то что сейчас. Ну, вот. Начали овцы ягниться. Дни теплые, ночи тоже. А ягнят —что ни день —по тридцать-сорок штук сыплется. Но ни один ягненок не боле­ ет, ни одна матка своего детеныша не бросает. Мы к кураганам даже не прикасались. Как появится на свет, тут же сам тянется к матери. В которые ночи даже под навес не загоняли —так и ночевали овечки под лиственницами. После и вовсе перестали отбивать окотившихся овец от отары... Такая весна была, такая весна... И что думаете? Даже не за­ метила, что окот провела. Вся долина от ягнят белая была. — Теперь такие весны не бывают,—отодвинулся Калап от стола. — Откуда им быть,—поддакнула старушка.—Лес наш, тайгу на­ шу —шубу земли уничтожаете, ветрам волю даете. Железом все небо проткнули. Прохудилось небо, тепло не держит, и дождь льет себе, сколько захочет. — Скажете! —улыбнулся Калап.—Климат переменился, это вер­ но... Узнать бы прогноз погоды, да у этого черта пища кончилась,—он ткнул пальцем в сторону транзистора «Геолог», что стоял на подоконни­ ке.—Старик Мыйыксу его доконал. Как-то мою отару медведь потрево- * жил. Пришлось всю ночь овец собирать, вернулся под утро,—Мыйыксу сидит. «Почему-то,—говорит,—парень, устал у тебя этот...» —И на при­ емник показывает. «А что с ним?» —спрашиваю. «Да вот, всю ночь тебя ждал,—отвечает старик,—делать нечего. Решил узнать, до какой поры разговаривают эти радийные люди. Оказывается, всю ночь говорят. Ну, языком и я бы до утра работать мог». Рассердился я: «Вы что,—гово­ рю,—не знаете, что питание может кончиться?». Старик не понимает: «Какое питание?» —«Да батарейки!». Молчит Мыйыксу... С тех пор и 1 С о г у м—заготовленное на зиму мясо. 38