Сибирские огни, 1982, № 5

* * * ...Солнце опустилось к седловине перевала Кок-Кая на длину чумбу­ ра. Отара через Алтыгы-Арт ушла к зимовью. За перевалом осталось только десять овечек с ягнятами. Тукпаш и Калап гонят их вслед за ота­ рой. Некоторые ягнята уже окрепли, тянутся, мекая, за матками, неуве­ ренно семенят длинными неуклюжими ножками, качаются, спотыкаются. Приходится их подгонять, легонько похлестывая веточкой. Для них чуть не на каждом шагу преграда: толстый сук, большой камень, кочка или кустик. Четыре овны объягнились совсем недавно, а одна принесла двойню. Этих пятерых новорожденных пришлось нести на руках и дважды из-за них подниматься на седловину. Можно было и на лошади отвезти, да мат­ ки следом не пойдут и вообще могут отказаться от детенышей. Вот и мо­ таются Калап с Тукпашем вверх-вниз. Присели на вершине Малого пере­ вала, усталые, голодные, утирают пот, слова вымолвить не могут. — Пусть полежат,—показывает Калап на ягнят.—К вечеру сами на ноги встанут. Тогда и погоним. — Хорошо,—кивает Тукпаш. — Эх, дождя бы не было... Крыша у овчарни совсем худая. Спаси­ бо, вчерашний дождь, который кошару Мыйыксу промочил, мимо нас прошел. — Какая же весна без дождя? Не бывает такой весны. Опять оба примолкли. С неба донесся нарастающий гул. Прямо на глазах над ними про* чертились три стремительных следа, розовые в лучах заходящего солнца. — Истребители...—произнес Калап, завороженно глядя ввысь.— Кому-то небо, а кому —овцы, ягнята, навоз... Кому-то полеты, скорость, большие расстояния, а кому —эта стоянка, эта кошара, эта лощина, эти горы... Эх!.. Ну, вставать надо. — Каждому свое... — Конечно, не всем летать,—Калап как-то сник.—Сходите на Усту- гьт-Арт за теми, что остались. Их легко будет гнать. А я поеду за отарой, придержу ее немного. Рано вернемся на стоянку,—там кормить нечем. Все за зиму выели. Он уехал, а Тукпаш направился в сторону Большого перевала. Ша­ галось на удивление легко, споро. Усталость отступила, и Тукпаш с. удо­ вольствием шел по голому, покатому, будто седло^ гребню. Этот путь предпочитают даже дикие животные, отыскивая удобные тропинки на гребнях. Встречавшиеся порой каменные преграды не были препятстви­ ем ни для зверя, ни для человека. Тукпаш обходил иные, а через те, что помельче, перелазил. По обе стороны гребня темнеет лес с завалами, непролазной чащей, а тут все открыто взору. В тени под скалами толстые подушки зеленого мха, кроваво-красные с белыми прожилками мясистые листья бадана, заросли кислицы. На солнцепеке — колючки, крыжовник, шиповник, змееголовник. Из-под камней шибает острый запах помета сеноставок. Тукпаш задержался перед грудой камней. Сразу видно, что сложе­ ны они человеческой рукой, старательно пригнаны один к одному, тща­ тельно подобраны. Это —могила. Старая-старая могила. Рядом валяют­ ся трухлявые, побелевшие от времени остатки оглобель от сайей. Много в горах таких могил. Чьи они? Что за люди лежат под этими каменными холмами? Какого роду-племени? Как их звали? Этого не узнать никому. Нет ничего, что могло бы рассказать о них,—ни надписей, ни воспомина­ ний в памяти живущих. О чем думали те люди? Чем жили? К дему стремились? Все у них, конечно, было, как у других людей. Жили, трудились, кормились, про­ должали род свой... Может быть,—кто знает? —лежит под этими кам­ нями прапрадед Тукпаша? Чтэ-то зашуршало за скалой и отвлекло от мрачных мыслей. Козел! Красно-серой тенью шмыгнул в кусты и исчез. Возник на мгновение, 32