Сибирские огни, 1982, № 5

тер солому с крыши раскидал. Э-э, что толку от разговоров... Я свою ота­ ру в Чичке-Сала отгоню. Не буду тебе мешать. О чем радио говорит, па­ рень? Когда потеплеет? — Не слышал. Видно, не скоро. То-то что не скоро...—Мыйыксу зарокотал громким басом:-— К вечеру небо прояснится —вот тебе и заморозок. Утром —тучи закры­ вают глаз солнцу. Что бы наоборот! Несколько пасмурных ночей, и поте­ плеет, и зелень быстрее в рост пойдет... Э-э, разболтался я с тобой. Овцы- то уходят, язви их! Пригнувшись к гриве Буланого, старик умчался вверх по косогору вслед за удалявшейся с дружным блеянием отарой. Много раз бывал Тукпаш на стоянке Мыйыксу, а позапрошлой вес­ ной больше месяца сакманил у него. Всегда в его доме полно людей. Мыйыксу человек гостеприимный, приветливый, разговорчивый. Есть такие люди —степенные, здравомыслящие, приросшие к зем­ ле, от которых исходит мудрость народная. Мыйыксу—один из таких. И силой его природа не обделила. Он высокий, толстый, но нет в нем ни грамма лишнего жира, старческой грузности. А все потому, что смолоду на чабанской работе. За шестьдесят ему, а все возле овец. Пенсию ему вырешили, а он так и остался со своей отарой. «Как же без овечек?» — сказал. О таких, как Мыйыксу, говорят: «Этот человек в жизни делал только хорошее —детей растил, скот множил». Уважают таких, за сове­ том к ним идут, всегда рассчитывают на их бескорыстную помощь. И жена Мыйыксу по характеру ему под стать. Каждому, кто их по­ рог переступит, рада, будто гость с каким-то важным известием пожало­ вал. Мясо и чай всегда у нее на горячей плите. Если кто мимо стоянки проедет,—рассердится. А то и догонит на лошади, к себе зазовет. Пото­ му-то бригадиры, зоотехники, ветеринары —в общем, весь народ, кото­ рый по чабанским стоянкам разъезжает, стараются так подгадать, что­ бы к обеду быть у Мыйыксу. Другим чабанам указания-приказания отда­ ют, не слезая с седла. На крайний случай выпьют на скорую руку чашку чая, чтоб не обидеть хозяина, и спешат к Мыйыксу. Там уже не торо­ пятся. Рарседлывают коней, щедро задают им сена из стога Мыйыксу, комбикорма подсыплют. В избе шубы-тулупы поснимают, располагают­ ся основательно. За зиму скармливает Мыйыксу гостям лошадь, да двухгодовалого бычка, да еще с десяток валухов прирежет. Но чтобы он или жена пожа­ лели когда? Не бывает такого. И всегда вьется из скособоченной трубы над покатой тесовой крышей избушки1чабана веселый дымок, а два ка­ зана сменяют один другой на всегда горячей плите. Сам Мыйыксу, при­ дя на обед, усядется у открытой дверцы камелька, будет греть широчен­ ную грудь и, посмеиваясь, рассказывать рокочущим баском: — Вот, значит, вызывают меня в мыйынкомат... Молодой я совсем был. Спрашиваю: «Что случилось?» —«Враг напал, Мыйыксу. Иди, за­ щищай нас»-—«А кто напал?» —«Дьапонцы». Ну, что ж, иду, воюю, по­ беждаю, нацепляю ордена и медали, возвращаюсь домой и снова пасу овечек вместе с женой. Ребятишек, приятное дело, прибавляется. Опять повестка из мыйынкомата. «Что случилось?» —«Опять враг напал, Мый­ ыксу. Иди, защищай нас».—«А кто напал?» —«Пинны». Ну, что ж, пин- ны так пинны. Иду, воюю, снова одерживаю победу, еще нацепляю орде­ на и медали. Опять пасем с женой овечек. Ну, исемья растет... Что такое? Еще в мыйынкомат зовут. «Враг напал на нашу страну, Мыйыксу. Страш­ ный враг. Иди защищай!». Иду я, воюю. Сильный оказался враг, звер­ ский. Трижды меня ранил. Асколько раз чуть не убил! Не пересчитать. Все же дошел я до ихнего Берлина- Орденов и медалей нацепил, пока груди хватило. Вернулся. Жена ждет. Дети ждут. Овцы ждут. Сколько силы было, еще ребятишек прибавили. Вот с тех пор и живем спокойно. Хорошо бы и дальше так жить. Ни побед, ни орденов и меда­ лей не надо. Их можно и за работу получать... Вот мой первый орден,— улыбался Мыйыксу и показывал на Красную Звезду, прикрепленную к старому вельветовому пиджаку; этот орден —кстати, один-единствен- 28