Сибирские огни, 1982, № 5

редких случаев, ослепляющих взлетов ду­ ха — существует обыкновенная жизнь, буд­ ничный быт. Документальные повести Квина «Три жизни Николая Струкова» и «Горький дым костров» помогают ответить на этот вопрос. В этих повестях автор опирается на факти­ ческую основу, сохранив без изменения да­ же имена большинства героев. Чем же привлекли писателя люди, о кото­ рых он решил рассказать? Повесть «Три жизни Николая Струкова» уже самим на­ званием нацеливает на необычное. Лев Квин не обманывает ожиданий читателя: «...хоть и редко, но встречаются люди с биографией, настолько насыщенной события­ ми, с такими резкими поворотами судьбы, что кажется, не может их вместить одна- единственная человеческая жизнь. Для этого нужно прожить« дважды или даже трижды. К таким удивительным людям и принадле­ жит герой этой книги, Николай ТеренГьевич Струков». Лев Квин менее всего хочет поразить чи­ тателя событиями, в самом деле исключи­ тельными. Ему гораздо важнее завоевать доверие читателя, и он ценит точность дета­ лей, последовательность и обстоятельность повествования. Он избегает нагнетания эф­ фектных ситуаций, он отказывается от лю­ бых приемов, рассчитанных на внешнюю ув­ лекательность, словом, отбрасывает все, что. предусмотрительный автор обычно прибере­ гает к концу. Но именно в результате по­ следовательного рассказа, когда говорят и герой, и его односельчане, и сам автор, пе­ ред нами возникает образ человека поисти­ не легендарного, проходят три жизни Ни­ колая Струкова. Первая — деревенское детство, трудовая юность, начало военной службы, а затем война, бой, из которого он вышел инвалидом. Вторая жизнь — госпи­ таль, бесконечные операции, полная беспо­ мощность — нет правой руки, ампутирована кисть левой, поморожена нога. Горькие мысли о своей бесполезности, о том, что он — тяжкий груз для жены, для близких, вызывают впечатление безысход­ ности. Третья жизнь Николая Струкова началась с появления «комиссара». «В жизни каждого человека, попавшего в беду и сумевшего из нее выбраться, обязательно бывает свой «комиссар»,— утверждает Квйн. Таким «комиссаром» стал для Николая Струкова старый большевик, чья чуткость и человечность помогли Николаю найти себя. Важными вехами в его жизни становятся избрание депутатом сельсовета, назначение директором подсобного хозяйства, выдви­ жение на пост председателя сельсовета... Лев Квин изображает дальнейшую жизнь Струкова такой, какой она сложилась, от­ нюдь не в идиллических тонах. Все было — и разочарование, и трудные конфликты, и даже желание уехать подальше от родных мест. Но победило стремление приносить пользу людям. Перед читателем в полный рост встает яр­ кий, по-государственному мыслящий чело­ век. Мысли Струкова привлекают не только своей глубиной, но и тем, что он умеет об­ лечь их в запоминающуюся, афористическую форму. Чинушам, решившим «припугнуть» строптивого председателя сельсовета, Стру- ков объясняет: «Совет у рас маленький, меньше некуда. Но ведь Советская власть одинаково большая, что у ,нас, что в Мо­ скве». Дочитывая повесть, понимаешь, как зако­ номерен предпосланный ей эпиграф: «Геро­ изм —"это победа духа над телом». Документальная повесть «Горький дым костров» тоже необычна по материалу и то­ же по главному своему пафосу утверждает подвиг как смысл жизни человека. Эта повесть о двух советских патриотах, немцах по национальности. О необоснован­ ном недоверии к ним в первые годы войны, об их желании участвовать в защите Со­ ветской Родины, о том, как они поднялись вьшГіэ проявленной к ним несправедливости и в опаснейших условиях партизанской вой­ ны проявили исключительное мужество. Легко представить себе, сколько горьких минут испытали Иван Иванович Фризен и Михаил Иванович Ассельборн, когда стал­ кивались с недоверием и подозрительностью. Но ни на одну минуту не приходила им — не могла прийти! — мысль нарушить свой святой долг перед Отчизной. Впрочем, не только в военные годы про­ скальзывали нотки недоверия к ним. Одно­ сельчанин Фризена удивляется: «Чудно! Немец — и против немцев же воевал». «— Да он же не против немцев,— против фашистов воевал, дурья твоя башка!..» Не знаю, что в большей степени сказалось в этом противопоставлении немцев фаши­ стам — политическая грамотность говорив­ шего или интернационализм, вошедший в дух и плоть советского человека. Поразительны биографии этих людей, по­ разительно их мужество в дни войны и в дни мира. Закономерно, что об этих людях написал именно Лев Квин. Видимо, его писательское зрение устроено так, что он видит необычай­ ность обычного, мимо чего мы можем прой­ ти, не заметив. Лев Квин умеет удивляться сам и учит этому нас, читателей. Документальные повести проясняют эсте­ тику и стилистику квиновского творчества: писатель показывает людям высокий смысл их будничных дел, напоминает, что в жизни всегда есть красота сильных характеров, му­ жество, жажда подвига. Квину близко ге­ роическое начало в нашей жизни. Он видит его и в готовности трех мальчишек бороться за свободу Африки, и в хладнокровии нема­ ло испытавшего Аренда Ванага, и в бес­ страшии Фризена и Ассельборна, и в упорст­ ве повседневного, не всегда благодарного труда Николая Струкова. Надо только,. говорит Квин всем своим творчеством, уметь видеть это необычное, подчас скрытое в обычном, будничном, по­ вседневном И Лев Квин успешно делает это в своих талантливых книгах для детей и взрослых. ♦