Сибирские огни, 1982, № 5

ков, ставший после тяжелого ранения сотрудником уголовного розыска. Под следствием —молодой парень. Кле­ пиков уверен в его вине, но старый адвокат Арсеньев убежден в непричастности своего подзащитного к преступлению; вскоре обна­ ружены настоящие преступники, связанные • с зарубежной разведкой. Читательский интерес, зиждется не на од­ них лишь головоломных поворотах детектив­ ного сюжета: автор напоминает, что «не­ справедливость, допущенная даже по отношению к одному, в конечном счете обо­ рачивается угрозой для всех». И каждый персонаж раскрываеѴся по его отношению к этому делу. Категории человечности, объ­ ективности, справедливости оказываются решающими в определении истинных качеств самых разных людей, ведущих дело. Адво­ кат Арсеньев видит смысл своей работы в установлении истины. «...Мне тоже хочется внести свою посильную лепту в победу над врагом»,— говорит он, считая, что в то вре­ мя, когда идет война, «грохот пушек иной раз заглушает голос отдельной, маленькой •правды. А ведь за ней стоит человек, его семья». Прокурор же из того, что обвиняе­ мый не признает вины, делает примитивно убогий вывод, бросив Клепикову одну лишь фразу: «А вот это аргумент не в твою поль­ зу». Для этого горе-прокурора важна не ис­ тина, а ее видимость. Во многих произведениях Квина есть пер­ сонажи, первое впечатление от которых оши­ бочно. То хороший человек покажется под­ лецом, то мерзавца принимают за порядочного. Писателю 'импонируют настоя­ щие люди, порой с виду угрюмые, нелюди­ мые, меньше всего озабоченные тем, какими их воспринимают окружающие, и он же непримирим к тем, кто прикидывается доб­ реньким и благолепным, а на самом деле равнодушен к человеку. В повести «Начинают и проигрывают» та­ ким на вид бессердечным кажется военврач Куранов. «Я его ненавидел в эти минуты... Куранова дружно не любила вся наша па­ лата. И глаза у него злые, и губы сжатые, тоже верный признак недоброй души. И бес­ пощаден он, и к чужим страданиям глух...» — говорит Клепиков. Постепенно перед Клепиковым раскрыва­ ется человечность Куранова, его искренняя забота о людях, вопреки первому впечатле­ нию. Не вызывает поначалу симпатии и майор Антонов из уголовного розыска: у него «от­ чужденный взгляд, ледяные глаза, безраз­ личный голос. Слова, будто нехотя проце­ живаемые сквозь плотно стиснутые зубы, а потому особенно обидные: «Идите!», «В другой раз...» Над ним обидно посмеива­ лись — а этот человек, оказывается, два го­ да ходил со смертельной болезнью, терпел адские муки и «собирал в кулак свою волю, чтобы не потерять сознание от дикой боли во время все учащающихся приступов...» Этот мотив в повести не случаен. Он контрастно подчеркнут фигурами отъявлен­ ных преступников, до поры до времени уме­ ло маскировавшихся. Так возникает тема нелегких поисков справедливого решения, сложности любого вопроса, когда речь идет о судьбе человека. А ведь единых правил тут нет и быть не может — каждый так не похож на всех остальных людей. 168 Существенна в повести и такая деталь. Друг Клепикова, вместе с ним лежавший после ранения в госпитале и вместе с ним начавший работать в угрозыске, Арвид Ва- наг — главный герой романа «Город не спит». Это «переселение» латвийского ком­ сомольца, в недавнем прошлом подпольщи­ ка, свидетельствует о непреходящем инте­ ресе Квина к интернациональной теме. Лю­ бовь к Советской Родине сделала Арвида Ванага отважным воином на фронте и чело­ веком долга в любых обстоятельствах. Ин­ тернационализм Арвида перешагивает гра­ ницы и государственные, и временные. Таков, думается, смысл его появления в повести. Роман «Звезды чужой стороны» занимает видное место в творчестве Квина. Квин, когда-то назвавший Венгрию, где он коевал и провел несколько послевоенных лет, одним из дорогих ему мест, посвятил свое полотно дням совместной борьбы советских и вен­ герских граждан против фашизма. Роман этот густо населен. По его страни­ цам проходят друзья и враги, обыватели и борцы, герои и трусы. И водораздел между ними пролегает в соответствии с этими приз­ наками. Национальность здесь роли не игра­ ет. Это показано на первых же страницах романа. Наш солдат-автоматчик, конвоирующий пленного эсэсовца, поясняет: «У него в тан­ ке еще трое были. Их окружили, и он решил сдаться. Ну, а для верности всему своему экипажу башки отпилил —/ спали они. Ду­ мал, наши так его лучше примут. Привел танк, кричит «Гитлер капут!» и башки тащит за волбсья. Внутри кровищи — жуть...» Эсэсовец недоумевает — почему советский офицер называет его убийцей? Ведь он «просто» купил свою безопасность ценой жизни других немцев. Что же тут такого? А потом тот же лейтенант Мусатов »(от его имени ведется повествование) слышит рассказ лейтенанта венгерской королевской армии Оттрубаи, которому поручено провес­ ти трех советских офицеров в расположение венгерского полка, решившего перейти на на нашу сторону. «— Я хотел учить детей,— говорит От­ трубаи.— Чтобы они были добрыми, спра­ ведливыми, честными... И вот война. И вот проклятая война!.. И вот я здесь с вами, с русскими, которые мне братья, против тех венгров, которые мне враги. Вот какая грандиозная перепутаница!» Оттрубаи порой ошибается в тонкостях русского языка, но суть он выразил совер­ шенно точно. Вместе с Мусатовым мы окажемся в Венгрии, охваченной пожаром войны, уви­ дим героические подвиги борцов против фа­ шизма — русских и венгров, узнаем о поис­ тине фантастических (и все ' же вполне достоверных) биографиях капитана Комо- ^чина и Бела бачи, настоящих венгерских патриотов. Досконально зная венгерскую действи­ тельность последних месяцев войны, Лев Квин показывает, сколь сложной и запутан­ ной была обстановка, как силен и опасен был враг и какого мужества, какой после­ довательности потребовало уничтожение' фашизма, каких жертв это стоило. Название романа напоминает об освобо­ дительной миссии советского народа — над