Сибирские огни, 1982, № 5

ры персонажей раскрываются в действии. Читателю интересны сами герои, их чувства и мысли, а не только их приключения. Жизнь подпольщика не обходится без прик­ лючений, непрерывно, днем и ночью, длится поединок с полицией, каждый шаг грозит арестом и пытками. Тайные явки, пароли, умение найти выход в безвыходном, казалось бы, положе­ нии —не дань романтике, а суровая необхо­ димость.. Арвид Ванаг — главный герой произведе­ ния —приходит на его страницы уже испы­ танным борцом. Но при всем его хладнокро­ вии, решительности, умении сохранять яс­ ность мысли в критические минуты, он ни­ где не выглядит этаким неизменно удачли­ вым твердокаменным сверхчеловеком, име­ ющим на все случаи готовые решения. Нет, Арвид Ванаг —обыкновенный человек, ум­ ный, наблюдательный, с хорошим чувством юмора. Удача в обрисовке этого образа во многом предрешила успех романа. Свой характер у всех основных персона­ жей произведения. Свой характер и своя судьба. Николай Тихонович Авдин выехал из Мо­ сквы с семьей, рассчитывая через несколько месяцев вернуться. Но город, где он жил, был захвачен белополяками и латышскими белогвардейцами, и вскоре, по Рижскому договору, вошел в состав- буржуазной Лат­ вии. Так русский доктор Авдин стал эми­ грантом поневоле, по словам местной газе­ ты, эмигрантом, «бежавшим от ужасов боль­ шевизма». После смерти жены для него все сосредоточилось на дочери Вере и сыне Са­ ше. Завоевав положение популярного вра­ ча, он мечтал о спокойном существовании семьи вдалеке от политики. Иллюзорность мечты оказаться над схват­ кой Квин изображает последовательно и достоверно: Вера выбирает путь подполь­ щицы, а Саша, не видя перед собой цели, разменивается на мелочи. События, свиде­ телями и участниками которых становится доктор Авдин, неумолимо обнажают бес-. ' почвенность его расчетов остаться вне поли­ тики. Он сумел сделать правильный выбор, увидев будущее Латвии в семье советских республик. Игнат Опинцан —человек совсем другого круга. Глубокий смысл заключен в том, что крестьянин, решивший бороться за со­ циальную справедливость, становится му­ жественным и надежным соратником Арен­ да Ванага и Веры Авдиной по подполью. Значительное место отведено стану вра­ гов. Тут и чины тайной полиции во главе с Штейнертом,^ и представители городских властей, и айзсарги —члены военизирован­ ной организации фашистского толка, и вся­ кая черносотенная шваль. Враги изображе­ ны серьезно, без того налета почти воде­ вильной глупости^ которая подчас: считается неотъемлемым свойством наших идейных противников. Лев Квин исходит из верной мысли: глупый враг не опасен, мало чести его разбить. Но, отдавая должное изворотливости и коварству врагов, Квин в то же время под­ черкивает их обреченность. Им не уйти от расплаты не потому, что они глупы или слабы, а потому, что против них народ, про­ тив них благородные и чистые люди, движи­ мые высокой идеей. Враги обречены, ибо, 164 оказавшись в трудном положении, они пре­ дают друг друга, собственная жизнь им до­ роже всего. Стремясь воссоздать широкий фон обще­ ственно-политической жизни буржуазной Латвии, Квин подчеркивает характерные стороны действительности. Порой и в бег­ лом эпизоде выразительно проявляется важ­ ное, очень существенное. Вот Арвид читает письмо от родителей. Отец, сообщая сель­ ские новости, пишет: «Уехала от нас к Гит­ леру немка Шельхаммериха —помнишь, толстуха, что пастушку чуть не задушила? Мы с Викавицким и Юрашем думали, чТо нам от ее хутора хоть по два гектара прире­ жут. Особенно Юраш надеялся. Он ведь у нее сколько лет арендовал кусок за болотом. Все мы—и я, и Юраш, и Викавицкий — только облизнулись. Землю Шельхаммерихи разделили так: тридцать два гектара полу­ чил старший полицейский Плоцинь, а у него в Видземе наследственная усадьба, которую <?н сдает в аренду. Остальные двадцать гек­ таров достались пополам братьям Эзитам. Они хоть и холостяки, но зато один — во­ лостной старшина, а другой —айзсарг, пья­ ница». Квартирохозяйка Арвида Гриета —она родом из этих же мест —прочитав письмо, замечает: «— Представляю себе, как они там рас­ строились. И наши, и твои —•все рассчиты­ вали на землю Шельхаммерихи. Ведь сам Ульманис обещал отдать земли уехавших немцев малоземельным и арендаторам. Вот и верь его обещаниям. А, все кругом об­ ман...» Реплика поглощенной домашними делами и своими личными неурядицами Гриеты — «А, все кругом обман» —нагляднее длинных описаний убеждает, насколько изверились в ульманисовских обещаниях даже далекие от политики люди. Точность выбранной позиции, присталь­ ность взгляда проявляются и в решении те­ мы, которая, бесспорно, является главной в творчестве Льва Квина —темы интернациЬ- нализма. Арвид спрашивает советского командира, бывал ли тот раньше в Латвии. «— Бывал? —комиссар усмехается.— Не то слово! Ползал, лежал, зарывался в зем­ лю, истекал кровью —так будет точнее. Да, крови моей тут немало осталось... Вот здесь^ у излучины, на левом берегу, в шестнадца­ том году было предмостное укрепление. «Остров смерти» —так его называли. Сколь­ ко полегло народу —русских, латышей, бе­ лорусов... Наш восемнадцатый сибирский полк и второй латышский стрелковый ба­ тальон были главными поставщиками смерт­ ников. Мне еще повезло —отделался раной... Латышские стрелки грудью стояли за Ок­ тябрьскую революцию. Сначала у себя, в Латвии, а потом, когда пришлось уйти от-/ сюда, сражались против белых и в Белорус­ сии, и на Кубани, и на Волге, и на Дону, и на Украине, и в Крыму... Советские люди гордятся подвигами латышей. Про бакин­ ских комиссаров вы слышали? Так ведь один из них латыш —Эйжен Берг». Последовательно решает интернациональ­ ную тему Квин и тогда, когда рисует взаи- • моотношения самых различных людей. Лю­ бят друг друга латыш Арвид и русская де­ вушка Вера, верными соратниками комсо-