Сибирские огни, 1982, № 5

Каждый рассказ —эпизод из жизни Иманта Озолса. Вначале —это попытки найти единомышленников, затем постиже­ ние азов конспирации и политической борь­ бы, и, наконец, множество дел, которые необходимо сделать —хотя любое из них может завершиться арестом Озолса и его друзей. Совсем не случайно в рассказе «Кто предал» проверяется не только личное мужество Иманта Озолса, но и его поли­ тическая зрелость: изощренные в иезуит­ ских ухищрениях охранники «подсаживают» в тюремную камеру к юноше под видом арестованного подпольщика провокатора. Но ни пытки, ни уловки охранки не могут сломить комсомольца. Естественно, что в каждом рассказе —дей­ ственный, четко выстроенный сюжет. Это предопределено самим «материалом» —буд­ ни подпольщиков неотделимы от острых ситуаций, неожиданных опасностей, требу­ ющих мгновенного решения. Такие сюжеты позволяют выявлять в человеке главное, когда люди проверяются «на излом», в экстремальных обстоятельствах. Можно только удивляться, как легко мо­ лодой автор нашел органичную форму повествования, «предоставив слово» своему герою. Этот прием не только придал не­ посредственность и своеобразную интона­ цию всему циклу, озаглавленному «В те дни», но и в какой-то мере снимал упреки в известной облегченное™ письма: нельзя же, в самом деле, требовать от рядового участ­ ника событий их осмысления и детального описания. Здесь важнее всего достоверность, доподлинность изображения, то незаемное знание действительности, которое Дается только личным участием автора в анало­ гичных ситуациях. Вот это-То знание и было у Л. Квина. Хотя, объективно гово­ ря, более глубокое изображение характе­ ров, психологические мотивировки тех или иных поступков отнюдь не повредили бы этим рассказам. Интересен отзыв, написанный в 1954 го­ ду Виктором Шкловским по просьбе Дет- гиза на рукопись «В те дни». «...Автор фабулен и изобретателен. Свою изобретательность он правильно применил в показе революционной борьбы. Книга может оказаться очень полезной. У автора есть литературные способности, есть своеобразный юмор, хороша фигура матери, интересна история, например, о том, как писался революционный плакат и как его буквы оказались написанными на столе, пропитавшись через материю. Книга выйдет, и автора, вероятно, будут хвалить; между тем, с автора можно полу­ чить больше. Он ■может писать лучше, чем пишет... Я думаю, что, доводя книгу до печати, надо было бы издательству еще поработать с автором, который может быть использо­ ван и может пригодиться нам не только для одной этой книги, а стать писателем постоянным, нужным для нашего юношества. Виктор Шкловский 22 октября 1954 г.» Правоту старого писателя Л. Квин.под­ твердил довольно скоро. Он задумал по­ лотно, в котором хотел изобразить события 30—40-х годов в Латвии —от разгула фа­ шиствующей ульманисовской клики до про. возглашения Латвийской ССР. Уже были написаны Л. Квином и изданы его первые книги—приключенческие по­ вести «Экспресс следует в Будапешт» (Бар. наул, 1955), «Тени исчезают на рассвете» (там же, 1956 и 1957), повесть в рассказах «В те дни» (Москва, Детгиз, 1956), сборни­ ки рассказов «Мальчишечьи тайны» (Бар­ наул, 1956), «Озорники» (Новосибирск, 1957, Барнаул, 1959), «Палатки в степи» (Моск­ ва, Детгиз, 1957, Барнаул, 1958, Ташкент, Еш Гвардия, 1960). Затем вышли «Город не спит» (Детгиз, 1960) и «Что принесет утро» (Детгиз, 1962). Эти повести продолжали те­ му, начатую циклом «В те дни». Не случайно приведен здесь перечень уже вышедших к этому времени книг Л. Квина. Из него явствует, что писатель работал напряженно и успешно,- нашел но­ вые для себя темы, подсказанные ему быст­ ротекущим нашим временем. Но ждал сво­ его часа материал, без которого Лев Квин не мыслил своей писательской судьбы. «Город не спит» — повесть. «Что прине­ сет утро» —тоже повесть. Так обозначил жанр сам автор. Но в 1963 году вышла книга «Город не спит», в которую вошли обе повести. А жанр автор определил как роман. И в первом, и во втором случае Квин не погрешил против истины. Дело здесь от­ нюдь не в том, что границы между жанра­ ми всегда размыты и не могут быть четки­ ми, как на чертеже. Две повести образовали роман потому, что автор задумал именно роман, и вопло­ тил «свой замысел строго и дальновидно, рассказав о судьбах людей маленькой стра­ ны в годы, когда социальные конфликты достигают апогея, а мир на планете висит на волоске — уже кликушествуют Гитлер и Муссолини, уже разносит эфир грохот кованых сапог и лязг танковых гусениц вермахта. Легко увидеть, какой сложный узел про­ тиворечий должен осветить Лев Квин, ре­ шив изобразить Латвию конца 30-х и на­ чала .40-х годов. Тут и ярый антисоветизм ульманисовской верхушки, и жестокое По­ давление недовольных, и нарастание на­ родного протеста, и деятельность подполь- щиков-революционеров... Неминуемо воз­ никает тема неизбежности выбора для каж­ дого —вне борьбы остаться невозможно. Задача писателя была особенно трудной еще и потому, что он брался за изображе­ ние пластов действительности, еще не ос­ военных русской советской литературой. Да и. в латышской литературе Латвия пред­ военных ЛеТ нашла свое отражение только в эпических романах Вилиса Лациса «Буря» и «К новому берегу», ставших заметным явлением в литературной жизни страны. Л. Квин писал роман «Город не спит», адресуясь к детской и молодежной ауди­ тории. Это, разумеется, ничуть не облег­ чало работу —чем сложнее действитель­ ность, тем труднее рассказать о ней юным читателям, не впадая в грех упрощен­ чества и декларативности. Острый, поистине детективный сюжет ле­ жит в основе каждой книги романа. Но эта острота не имеет ничего общего с облег- ченностью —живые, убедительные .характе­ 163