Сибирские огни, 1982, № 5

И уже не в прошлом — в настоящем Плыли, грациозны и легки. Рук ее взмывающих, парящих. Одухотворенных лепестки. Эти руки пели и играли, И была живая прелесть в них Не домашних комнатных гераней, А цветов таежных и степных. Девушка плыла, творила танец. Гибкая, текучая, как ртуть. Руки расходились и сплетались, И вздымалась маленькая грудь. Это встреча с милым. Ожиданье Материнства. Маленького рта — Где-то там, за розовою далью, У груди тяжелой — теплота... Не девчонкой под высоким сводом. Светом лампы там освещена, А казалось нам, души народа Зеркальцем танцующим она. Перевел с алтайского Юрий ГОРДИЕНКО Борис Укачин СТИХИ О МОЕМ ПЕРВОМ РУССКОМ СЛОВЕ Отнюдь не красота его, не сила Смогли меня в те годы покорить: Война и голод — вот что побудило На русском языке заговорить. Былое время не вернется снова. Иные зори светят впереди... Но первого освоенного слова Я не забыл — оно в моей груди. Я помню, как зимой на тощей кляче В наш позабытый богом Каярлык Откуда-то из Сростков, не иначе, Привез мешок картофеля мужик. Сменять его на мясо предлагая, Он по аилу день бродил, другой, В глубокие сугробы увязая Своею деревянною ногой. Забрел и к нам. Но мяса мы и сами Не видели. Забившись в уголок. Глядели мы голодными глазами На занесенный в комнату мешок. Невыносимо дуло из окошка. На улице свирепствовал мороз... — Дай! — произнес я.— — Дай, Иван, картошка. — Дай! — я опять по-русски произнес. Я сам не понимаю, как, откуда Оно ко мне явилось, слово «дай». Но не было здесь никакого чуда — Была война и бедствовал Алтай. — Да, братец мой, С тобой не заскучаешь,— Вздохнул Иван.— Бери картошку. Что ж, Коль слово «дай» сейчас ты понимаешь. То и другие вскорости поймешь. ...Былое время не вернется снова. Иные зори светят впереди. Но слово «дай», святой это слово Я не забыл — оно в моей груди. Превыше всех я ставлю слово это. Хотя немало слов других постиг. — Дай опыта, Иван, совета, света. Дай мудрости твоих хороших книг! Какие нам теперь открыты дали! Давно уж мы не бедствуем, и все ж... — Дай! — я шепчу, заглядывая в Даля. — Бери,— он говорит,— но долг вернешь. Нет без России Горного Алтая. Навеки с Русью связан милый край. И, Пушкина в волнении листая, Шепчу я вновь святое слово «дай»! Мой друг Иван! Пока синеют реки, Я в неоплатном у тебя долгу. Я столько взял, что, может быть, во веки С тобою рассчитаться не смогу. • Перевел с алтайского Геннадии КАРПУНИН СТИХИ О РОДНОМ ЯЗЫКЕ Я знаю вкус алтайского языка С белого материнского молока. Родной язык! Алтайский мой глагол — Земля живых созвучий и соцветий! Я здесь искал, И слово здесь нашел, И выдохнул единственной на свете. Я знаю свет алтайского языка 'С пламени отчего очага. Я понемногу набирался слов От всех гостей в родительском аиле, И равно слушал мудрых и глупцов. Но мне не только люди говорили. 14 Я знаю плоть алтайского языка От беркута, волка и от быка. И запах дыма — слово для меня, И летних пастбищ прозелень сквозная, И хрип и пот алтайского коня, И тяжкий стон предвечного Алтая. Я знаю боль алтайского языка. С белого материнского молока. Я с волком по-алтайски выл в горах! Коровы обреченное мычанье Я понимал, не зная слова страх. Утрата, горе, голод и молчанье. Я знаю высь алтайского языка — Вечные горы... белые облака...