Сибирские огни, 1982, № 5

«К новым людям, к новым краям...» У меня огромный запас слов. Но я не забываю два первых слова: «Здравствуй» и «хорошо», которым меня научил старик Бушалдай, Почти не знавший.по -русски. Ведь в этих словах так много главного — Тепла и доброты... Бронтой Б е Д Ю р О Б. Баллада о р у с с ки х словах и стари ке Бушалдае Почти весь актив алтайской литературы прошел .хорошую школу мастерства в Мо­ скве, в Литературном институте имени А. М. Горького. «Дом Герцена», где расположен институт, стал широким окном на мир, кото­ рое распахнулось и перед Аржаном Адаро- вым, и перед Эркеменом Палкиным, и перед Бронтоем Бедюровым... И сегодня в нем учатся студенты-алтайцы, имена которых мы, верится, узнаем в недалеком будущем. «Что дал Литературный институт? —зада­ ется вопросом Борис Укачин, и ответ его звучит от лица всех алтайских писателей.— Думаю, что, кроме прекрасных лекций о ли­ тературе и искусстве, которые читали в те­ чение пяти лет нам мастера словесности, Литинститут дал мне возможность лично познакомиться и дружить со многими поэ­ тами и прозаиками нашей страны... Кто как, а я лично горжусь, что учился в Литератур­ ном институте и именно в его стенах имел возможность общаться и дружить с такими поэтами наших братских литератур, как Фикрет Ходжа, Газим-Бег Багандов, Ахмат Кубанов, Игорь Шкляревский, Руслан Ки­ реев и всем нам бесконечно дорогой Нико­ лай Рубцов...» Московский период был плодотворным для каждого из алтайских поэтов и в твор­ ческом плане. В их сборниках мы с лег­ костью можем найти стихотворения, кото­ рые родились в Москве, которые были на­ веяны новыми знакомствами, открывшимся миром великой русской культуры. Такими стихами стали «Москва моя студенческая...» и «К новым людям и новым краям...» Ла­ заря Кокышева, «Разговор с поэтом Леони­ дом Мартыновым» Паслея Самыка, «Пись­ мо Николаю Рубцову» Бориса Укачина, «На Новодевичьем...» Бронтоя Бедюрова и многие другие, в которых, где косвенно, где открыто, выражается признательность рус­ ским учителям и братьям. «Человек человеком богат» —эта алтай­ ская пословица стала названием примеча­ тельной книги, выпущенной в Горно-Алтай­ ске в начале 70-годов. Антологию дружбы составили стихи как русских, так и алтай­ ских поэтов, обращенные друг к другу. Во вступительном слове секретарь Горно-Алтай­ ского обкома КПСС Б. К. Алушкин спра­ ведливо сказал, имея в виду расширившееся звучание поэзии Горного Алтая: «Родной матерью, «любящей и милой», видится Рос­ сия поэту А. Адарову, кубинской революции посвятили свои лучшие стихи Л. Кокышев и П. Самык, о бессмертной поэзии Пабло Не­ руды поет А. Ередеев, в любви к народам СССР и их поэтам признается Б. Укачин». Борис Укачин пишет: Как мальчонка не выпускает подол мамкин, всю свою жизнь за Москвою я шел: Худо мне — за Москвой, Хорошо — за Москвой шел и буду идти я, покуда живой. П еревод Б. С луц ко го Кстати, о переводчике этих стихов — Бо­ рисе Слуцком. С Укачиным его встреча со­ стоялась не случайно. Кроме работы, двух поэтов связывает и настоящая друж,ба, на­ чавшаяся с того, как поздним вечером в квартиру московского поэта постучался сту­ дент из Горного Алтая. «Он трудно привы­ кал к Москве,— вспоминает Борис Слуцкий, —к ее быту, морали, условностям. Все ему хотелось делать напрямую. В тайге очере­ дей нет. Предварительная запись по телефо­ ну в снегах Горного Алтая не практикуется». И далее Б. Слуцкий выделил две главные темы в поэзии Бориса Укачина: «В сти­ хах Укачина мне явственно видятся две струи — Горный Алтай и Москва, точнее русская культура». К этому отзыву примыкает и рецензия из­ вестного советского критика Александра Ма­ карова на сборник стихов Бориса Укачина «Ветка горного кедра», впервые широко представившего алтайского поэта. Мнение критика имеет и более широкое звучание для общей картины движения националь­ ных литератур, поэтому приведем его по возможности полностью: «Одна из особенно­ стей нынешнего периода развития литерату­ ры —выдвижение малыми народами постов, лирика которых выражает чувства нашего современника. Поэзия малых народов оюн- чательно вышла из детского возраста, из периода, когда она осваивала новые чувст­ ва и понятия, рядилась в пестрые одежды «национального колорита», сводившегося к насыщению стиха деталями местного пей­ зажа, старого быта и т. п. Она научилась выражать духовный мир современника, бо­ гатый и сложный мир переживаний и чувств, равно заполняющий душу русского и алтай­ ца через призму национальной психики». Борис Укачин не остался глух к этим и другим добрым напутствиям и словам. У него немало строк, посвящен­ ных и автору знаменитого стихотворе­ ния «Лошади в океане» (в частности, с пря­ мым посвящением —«Часто я в снах моих вижу картину все ту же...»), и памяти изве­ стного критика («Этот человек в моей душе оставил яркий, неугасимый огонек...»). Останавливаясь столь подробно на твор­ ческих связях русских и алтайских литерато­ ров, мы берем лишь их современное состоя­ ние, не углубляясь в историю, в Которой 157