Сибирские огни, 1982, № 5

— Почему же? — деланно недоумеваю я.— Если освободите меня от коз, я не откажусь зиму поохотиться! — Э, нет, любезная, у меня и так каждая пара рук на перечете. По ореху тоже план, и лес валить для своих нужд никто, кроме нас, не бу­ дет. А ты с отарой одна за двоих справляешься. — Так уж и одна? Не будь все эти годы Амыр-Санаа рядом, я бы наработала. Да еще Карын... Околей он, и мне хоть с псом рядом ло­ жись. Доброту человеческую да бесхитростность мы большие мастера заезживать. Не дадите мне помощника, не подпишу бумагу. Крупин и Амыру договор навязал, а старичок уже дошел, как бумажка светится. Я ему и те годы помогала взять план, нынче и того больше придется победствовать по тайге за него. — Так-так,— призадумался Иннокентий Семенович.— Выходит,—• обратился он к заготовителю,— ты, Василий Константинович, вынужда­ ешь меня с одного бока карман спороть и пришить к другому? Крупин замялся, но ничего не сказал. — Охотники поговаривают, что тебя скоро над всей «Сибпушниной» поставят. Не взял бы ты меня заготовителем? Уж больно не обремени­ тельны для ума и души твои заботы: сутулый ли, горбатый ли человек, а ты все равно его по стенке правишь. — Служба такая...—прокуковал Крупин. — Э, нет, мил человек! Людям так не служат. Ну да, как говорится, бог с тобой. Дам я Прозоровой помощника, пусть подписывает договор. Который он у нее по счету? — Сороковой, а что? — почуяв неладное, навострился Крупин. — Охотников-то и до войны у нас в селе было не более двух десят­ ков, а теперь и вовсе. Соришь припасами, Константинович. Числом хо­ чешь взять, а не умением. Не просчитаешься ли? Ну, это тебе наперед наука, чтоб не забывал, что такое бессонница... Васенька, ты вот что... Бери Шуру Тискинекову и отправляйтесь на стоянку. Старика Амыра и вправду пожалеть надо. ...Так вот я стала записной охотницей, единственной в нашем кол­ хозе. Стала, одним словом, я охотиться: день с козами управлялась, на другой — в тайгу с Карыном уходила, так мы с Шурой Тискинековой до­ говорились. А Шуру Амыр-Санаа брал на охоту. Она первое время толь­ ко добычу его таскала следом, а немного погодя стала ружье у меня просить. Такая славная и сметливая девчонка, так я ей кырлу свою по­ дарила. Сама-то я охотилась с двустволкой —добрую память оставил Маркел Ивайович, уезжая из Едигана. За три пастушеских года я все про свое урочище узнала: где зайца, где белок, где кабаргу искать. Соболь, он ближе к корумам держится, сеноставок там добывает. В тайге он сухие колодины любит. В них и домик свой обычно устраива­ ет. Маленький, а сильнющий, стервец! Кабаргу давит, не говоря про зай­ ца. Проворный, точно молния. А какой куражистый да манерный. Особо помогал мне тятин способ капканы готовить и настораживать. Соболь хитрющий, чуткий на посторонние запахи, особенно на человека. Многие мужики-охотники оттого не были способны брать его, что не умели как следует капканы выветрить. А я их, бывало, в кипятке проки­ пячу да перед тем, как ставить, еловой или кедровой хвоей так наздрав- ствую, что все запахи как есть отобьет. А на того соболя, который не по тропе своей ходит, а охотится, враз­ брод бегает, приманку в полметра высотой привешивала, зайца или ряб­ чика, и под приманкой капкашек настораживала. ...Давно то было, а и теперь не баз радости вспоминаю про ту пору. Денечки песенные да денечки роковые — они памятливые, они как веш­ ки на жизненном пути, не знал их, значит, шел не туда, значит, не жил, а маялся или дурака валял, белый свет коптил. Ш