Сибирские огни, 1982, № 5

Глава 5 . За валютой В тот день, когда надо было возвращаться на стоянку, поднялась я много раньше обычного — совесть спать не дала. Две недели, считай, разгуливала я по тайге, выискивая логово дезертиров, и все это время за меня отару пасли Карын и Амыр-Санаа. Сколько можно на стариков­ ской и на собачьей доброте ехать! Бесстыжая я, бесстыжая... Только соскочила с постели, оделась да умылась, стук в дверь раз­ дался. Кого бы в такую рань принесло? Открываю, веду в дом, ба! — ко­ го нелегкая принесла — Крупин, заготовитель из «Сибпушнины». — С чем пожаловал ни свет ни заря, Василий Константинович? — С договорчиком, Василиса Мироновна, с договорчиком. Извини за неурочный час. Очень уж боялся, что не застану тебя —уедешь в тайгу. — Да какая же я охотница со стадом козі на шее? Пастушка я, па­ стушка задерганная! — Не скажи, не скажи, Василиса Мироновна... Медведя, случалось, добывала, без малого по пять волков ежегодно... Столько и записные охотники-не все сдают,— Крупин запокряхтывал, запокашливал, потирая руки. Он не то простуженный был когда-то сильно, не то еще с ним какая напасть, покашливает он как чахоточный и, покашливая, постоянно себя под бок локтем легонько поддает. Такая особенность странная, хотя с лица он здоровый, загорелое оно у него, и брюшко сытенькое, никогда не спадает. Словом, какой ни есть он, а говорить с ним... Лучше б до разговора дело не доходило. Зачем лишние неприятности. — Нет, нет, Василий Константинович... От припасов я не откажусь, сколько возьму, столько и отработаю, а договора не подпишу. Ни вас, ни себя подводить не хочу. — Так-то это так, но без договорчика, кхы-кхы, никаких припасов дать я не могу. — Тогда о чем разговор? Душу отвести, так я и у охотников пороху и дроби выпрошу, мне много не надо. Пастушка я, не до охоты мне. Отговорилась так, думала, отстанет, а он и не подумал. — М-да... кхы-кхы, не ожидал я, Василиса Мироновна, не ожидал. Двое сыновей... муж на фронте, трое там, а вы фронту, выходит, родным своим помочь не хотите... — А что же мы, по-вашему, здесь делаем? Кому, куда идет тот хлеб, то мясо и масло, которые мы тут добываем? — Это само собой. Есть заботы помудренее. Правительство наше кое-какую технику, боеприпасы, сырье недостающее покупает за грани­ цей. Пушнина наша — золотой тбварец. За нее любая страна валютой раскошеливается, а ты —душу отвести. Я тебя в поход за валютой идти призываю, это первейшая помощь стране и фронту, а ты отарой прикры­ ваешься! — Василий Константинович! Милок! Зачем же напраслину возво­ дишь? Я же сказала: для фронта, что смогу, добуду, а бумажку твою подписывать не стану. Не хочу никого в заблуждение вводить, не хочу позориться. — Ну, знаешь ли, Василиса Мироновна... — Знаю, знаю, Василий Константинович, что вам на доброе имя че­ ловека наплевать. Так дура я, что ли, за вами на поводке идти? Проще- вайте! Мне давно пора на стоянку ехать. Не успела я на конюшню за Кауркой прийти, посыльный из конторы за мной прибежал. Догадалась я зачем. Нажаловался, шелудивый! Председателя под микитки взял! — Доброе утро, Иннокентий Семенович! Вызывали? — Да. Товарищ Крупин с обидой пришел, что ты договор не заклю­ чаешь, что отказываешься фронту в этом деле помогать... 1)7