Сибирские огни, 1982, № 4

И — то ударит сбоку головою. То — сзади подтолкнет богатыря. Со всех сторон он бил да бил, покамест Умсары Холорук махал руками, Пока вовсю ругался и пинался Да лишь в пустое место попадал. За ним гоняясь, тот парнишка юркий Все девять вертелов с поджарившимся мясом Сшиб на бегу, кусочка не оставил, Порастоптал, все в землю он втоптал. И далеко разнесся топот пяток. Гром-гул громадных кулаков разящих. Так целых десять суток продолжалось, Не прерывалась драка ни на миг. Когда же десять суток миновали, Умсары Холорук стал бить сильнее — Размашистее руки заходили. Размашистей и яростней — пинки. Сорук Боллур, несчастный-горемычный. Как человек из плоти неказистой. Сдавать стал: ослабел он, утомился. Руками восемь раз хватал он землю. На четвереньки девять раз упал он. Так спотыкаться стал, что, как журавль. Заковылял, переставляя ноги. Тогда — Скорее, чем вдохнешь ты, слово молвив, Скорее, Чем, взглянув, моргнуть успеешь,— Упал, перекатился с боку на бок, И обернулся человеком мощным, Владеющим Нуогалдьын Кугасом, Лихим конем с отметиною белой. Богатырем Дьагарымой Могучим. И дух соленой бездны-океана. Что весь в огне и Кудулу зовется. Владеющий конем непревзойденным Ойдом Хара, что словно черный колок От жара океана потемневший, Умсары Холорук, летящий вихрь. Известный богатырь непобедимый, От неожиданности вздрогнул, удивленный. Как бык, что от быка бежать собрался. Он отскочил прыжком неимоверным. Так бестолково-громко загорланил. Что взорвалась, вихрящаяся раньше, Взлетающая пылью да туманом Земля мысов тех белых, поперечных. — Ой, ба... ба... баі.. Ах, что такое это!.. Да как же так!..— Вскричал он, пораженный.— Себе на горе, я не догадался О девяноста девяти коварствах Ничтожества плюгавого такого! Как этой твари восемьдесят восемь Уловок хитрых разгадать не смог! А ну-ка, парень, расскажи толково Кто сам ты и откуда родом будешь! Зачем ты, добрый молодец, явился. Зачем преградой стал. Расстроить хочешь Счастливую намеченную свадьбу Такого человечища, как я!.. К народу своему вернувшись после, В стране своей с победой появившись. Как мне сказать, кого я и откуда, 80 Высокоименитого, поверг! Когда к сородичам вернусь В тот край, родной мне. Где сотворен был, что же расскажу я, Не зная, из какого ты аласа. Кого из крупнокостных сокрушил! Скорее же поведай мне, парнишка. Свое нескладно сложенное имя. Коль на коня его взвалить-навьючить. Не перевалится ль оно туда-сюда!! На это, не испытывавший страха, Владеющий Нуогалдьын Кугасом, Лихим конем с отметиною белой, Известнейший Дьагарыма Могучий, С походкою раскатисто-тяжелой, Едкоречивый, дерзкий и сильнейший. Крича и ухая, как филин, громко-громко. Бранясь и голося по-куропачьи. Дыша, как фыркая, вертясь, вертя глазами, Так отвечая, как ему хотелось. Гордясь известным именем достойным. Достоинство свое не принижая. Разгневанно выпячивая губы. Кадык свой поднимая-выставляя. Такую речь ответно произнес: — Смотри-ка вот! Расспрашиваешь если, . Узнать желаешь имя непременно. Которое не смог бы, упираясь, ТянуА-везти конь ходкий да отменный. Запомнить если хочешь непременно Мою широкую-могучую известность. Какую уволочь не сможет с места Конь-жеребец горячий, полный силы,— Так знай, что я силач достойный-важный Страны тебе неведомой, далекой, В своем родном аласе именитый. Питомец вод реки великолепной. Сын старика я Хотой Айыы бая С кудрявыми такими волосами. Как пух подхвостья косача-красавца, И Эдьээн Айыы бай, хотун-старухи С веснушками на всем лице такими. Как будто крапчатая грУдь глухарки. Владеющий Нуогалдьын Кугасом, Лихим конем с отметиною белой. Что словно сопка, сдвинутая с места. Известный богатырь непревзойденный Дьагарыма Могучий, именитый. Явился и стою перед тобою. Твое известнейшее имя называя. Расспрашивая о тебе повсюду. Услышал я о том, что ты обидел Те племена, что милы добрым духам, Айыы божественным, небесным,— не чужие. Желая им защитою быть верной. Путь-перевал открыл, преодолел я. Узнав, что притеснил ты беспримерно Подсолнечных людей айыы улусы. Для них щитом надежным быть желая. Пробил сюда проезжую дорогу. Держать меня ты сможешь ощутимо, Хватать меня, пожалуй, сможешь вдоволь. Нашелся видно я, тебя достойный, Пришел сюда, тебе по силе равный. Сын-человек другой страны, далекой. Настал мой день, когда, без сожаленья. Тебя, здорового, поразрублю на части. Дам пищу я червям страны вот этой,— Пускай кишат, слагаясь-выпрямляясь, Величиной с коров трехгодовалых. Приспел тот день, когда я искромсаю