Сибирские огни, 1982, № 4

Кумыс так маслом сдобренный отменно. Что ходкий конь увяз бы в нем, наверно. Внесла торжественно... Став на одно колено Пред грозно-жарким очагом гудящим, И, отъезжающим удач в пути желая, Так их благословляла, говорят: — О, ставший сердцевиною жилища. Священного огня дух благодатный. Бородка седенькая и седое темя. Веселый краснобай-говорунишка, И черный дым — Хатан Тэмиэрийэ — Взлетающий, крепчайше-закаленный,^ И Басыргас Алтай — вовсю трескучий, С приятно-жарким золотым отливом, И батюшка Аан Уххан, палящий, Безмерно пышащий неукротимым зноем, Тебя я почитаю-величаю И подношу нижайше угощенье — Кумыс, отстоянный из молока кобылы. Что сдобрен маслом, желтой благодатью. Прошу тебя, пожалуйста, отведай! Вот, младший брат мой, с ним и зять желанный. Родные мне и дорогие люди В дорогу дальнюю, тяжелую собрались, Помехи ждут их. День такой нагрянул. Пусть же они там, люди удалые, Своих врагов погубят-доконают, Пусть сокрушат всех недругов в сраженьях. Пусть не падут от тех, кто лук имеет, И от стрелы пронзительно свистящей. Пусть на родных моих в упор не глянет Враг проклятущий, водянистоглазый, Пусть злейший враг, жестокий и коварный, Богатырей обманом не возьмет. О, изначальная мать-сторона родная, С богиней Айысыыт, их благосклонно Благословеньем добрым проводите! О, матушка Сибирь — страна родная. Вы с Иэйэхсит, почтенною богиней, Л..ЦОМ к нам, провожая, повернитесь, От бед в пути нелегком оградите! Сказав так, отлила в огонь священный Кумыс, чорон три раза наклоняя. Братишку, зятя так поцеловала — Кровь с молоком мгновенно просочилась Сквозь верхнюю губу того, другого. У каждого — не менее трех ложек. Поцеловала так, что вдвое больше Сквозь нижнюю губу того, другого Отменной крови с маслом просочилось. Богатыри, здоровые такие, На каменный двор выбежали резво И на хребты коней своих высоких Вскочили с вскриком-возгласом, уселись, А эхо вскриков всюду раскатилось, Как будто грома грозного раскаты. Туда свернув коней, где край виднелся Восточного приветливого неба. Подобного груди глухарки пестрой, Поддернули поводья, подтянули Повыше головы коней горячих. Плетьми их подхлестнули так, что плети, Пространство рассекая, засвистели. На плетках — погремушки зазвенели. И кони понесли их тряской рысью. Во весь опор помчались без оглядки. Неслись витой, раскинутой веревкой И, как звезда падучая, мелькали. 74 Заставили наездники взлетать их Трухе подобно, мчаться, как опилки. Которые несет сильнейший ветер. Заставили коней скакать повыше. Распластываться в беспрерывном беге. С аласами своими распростились. С родной сторонки — К чуждой повернули. От родины отъехали — долины Лишь смутно очертаньями виднелись, Вытягиваясь, вовсе исчезая. Великолепных рек широких русла Вдали едва просвечивали только. Обширные места, едва раскрывшись, Мелькали, безвозвратно исчезая. Лесов широких, темных окаемки Лишь мельтешили да, отстав, темнели. Вихрь мощный, буревой, семипорывный Богатырям указывал дорогу. А ветер колдовской, вѳсьмипорывный, Метельно-яростный, Стал спутником их верным. Летящая, кружащаяся буря — Стремительная, девяти порывов, Подругой неотступною и верной. И мчались там богатыри. Где, по-над ними, Раскаты грома грохотали грозно, А ниже — извиваясь, полыхая. Сверкали вспышки Самых страшных молний. ^ Намного выше вздыбчатых деревьев Они поднялись на конях-нрасавцах. Немного ниже новой грозной тучи Прекрасные наездники промчались: Ощупали так в скачке, отмахали Пяти дневных пробегов расстоянье. Размашисто вытягиваясь, кони Дневных пробегов десять миновали. Стал топот их раскатистей намного, Звончей, дробней копыта застучали, Богатырей же крики, превращаясь В белеющие облака сначала. Умножились безмерно, стабунились. Их вопли — тучами нахлынули большими. Пронзительные вскрики зароились. Поплыли тучами багровыми по небу... Что ж, вымысел — как вымысел, однако, Неправда — как неправда здесь, ' не больше, А преувеличение, конечно. Как преувеличение заметно, И, значит, олонхо — как олонхо... А дальше, говорят, случилось вот что: Стеклись-собрались мудрецы родов трех, Которые на небе обитают, Не понимая, что за суматоха, Откуда эта яростная буря. Что за содом-скандал там разразился, В пристанище обжитом, постоянном, В том Среднем и серопятнистом мире С водой мелеющей, катящейся на убыль, С деревьями, что падают, редея, С травою той, что, оседая, вянет, С отелом поздним и людьми такими. Что слишком слабы в первый день рожденья, С огнисто-белым солнцем, что восходит,