Сибирские огни, 1982, № 4

Утром старики начали собираться. Парень молча сидел на месте. — Что ты сидишь? Мы же уходим,—сказали старики. Парень молчал, опустив голову. Старики подумали —какой умный человек, оторвавшись от товарищей, останется с дэретником —людое- дом-оборотнем,—который показывается наяву. Наверное, дэретник по­ мутил ему разум. Поэтому он лишился речи и перестал охотиться. Нехо­ рошо бросать парня на погибель. Они связали парня и, положив на сани, привезли домой. А потом парень всю жизнь жалел, что не остался. Он не мог забыть прекрасную, как звезда, девушку. Он всегда ее помнил и #юбил. — Что это за девушка была? —спросил я. — Видимо, хозяйка тех мест,—ответил Лазарь. , — Как интересно слушать в лесной избушке эти сказки-легенды! Тот паренек, поохотившись, как мы, приходил усталый, и думал о разном, и видел сны. И увидел он во сне всю нашу природу в образе див­ ной девушки. А того, что думал Васька, я не знал. Прижмурив глаза и лежа на надувном резиновом матрасе, он грелся у костра. Ему рассказ Лазаря, наверное, напомнил детские сказки, если только он знает их и слышал. А возможно, он остался к рассказу совершенно равнодушным. Едва ли поэзия касалась таких людей. Мы еще долго сидели у костра, который то слабел, то разгорался у входа в избушку и о чем-то все говорил и говорил на своем языке. Войдя в избушку, я лег на нары и перед сном заметил, что у меня руки огрубели. Когда человек мноцо ходит по воде и моет руки из озера или лужи, руки его быстро обрастают цыпками. Я подумал о Нине, и за­ тосковал о ней, и даже по ее вкусной еде затосковал. По детям я тоже соскучился. Как ужилась со старухами Нина? Наверное, скучает, не по­ нимая их. Только Катя могла помочь ей, став переводчиком. Разве срав­ нится с лесной жизнью городская, семейная жизнь, когда ты, вымывшись в ванне, приготовленной Ниной, надеваешь чистый халат и садишься за стол! В последнее время я от сытой, спокойной жизни стал полнеть, у ме­ ня даже появилось брюшко. Сейчас, после охоты, от этого брюшка ниче­ го не осталось. Что скажет Нина, обняв меня? Понравится ли ей, когда она обнимет крепкого, сухопарого и закаленного человека? XVI Утром мы встали на рассвете. Лазарь не забыл о том, чтобы прине­ сти жертву духам этих мест и благословить их на прощание. Это у него, таежного человека, живущего охотой, впиталось в плоть и в кровь. — Хорошо поохотились у своей Эбэ —госпожи этого леса,—сказал Пуд Ильич.—Поохотились на уток, собирали ягоды. Нам был уготован сохатый, медведя видели. — Лучше бы не видели,—буркнул Васька и пошел к коню. Мы поймали лошадей. «Сократ», после того, как попасся несколько дней, округлился, стал важным. Когда я подошел к нему, он сделал вид, что хочет меня укусить. — Друзья, эта скотина встретила меня, оскалив зубы. Не подпуска­ ет к себе. Пуд Ильич взял у меня узду, поймал коня и привел. Я затянул плотно набитое брюхо коня подпругой. — Алешка, хватит. А то ты все содержимое из коня выдавишь,— остановил меня Пуд Ильич. — Так ему и надо, не станет важничать. Васька уселся на молодого коня. Он сидел спокойно, не подпрыги­ вал в седле с криком: «Кавалерия!», как тогда, при выезде из деревни. Пуд Ильич и я пошли впереди пешком. Дом показался нам непости­ жимо далеким. — Если бы машина была,—вздохнул я. ш