Сибирские огни, 1982, № 4

нули домой. «Если .6 захотели, мы бы выкачали всех дзерных тварей»,— сказал Васька. Я рассказал товарищам о Васькиной рыбалке. — Страшные люди, чего только не придумают! —поразился Ла­ зарь.—Двуногий уже никому не дает спуску. Когда мы попили чаю и хотели пойти стрелять уток, Пуд Ильич рас­ сказал про своего старика Кёппённьё. — Однажды старик Кёппённьё, сев на знаменитого коня, весной охо­ тился на уток. Видит, что на одном месте село очень много уток. На ала- се, открытом, как блюдце, невозможно к ним подкрасться. А Кёппённьё был молодец, его это не смутило. Спешившись, он стал подкрадываться, прячась за конем. Подошел на выстрел и притаился. Обычно те, кто подкрадывается, прячась за животного, стреляют, положив ружье на ко­ ня или быка. Кёппённьё, боясь, что его увидят утки, присел на корточ­ ки и стал прицеливаться из-под брюха лошади. Долго прицеливал­ ся, чтобы одним выстрелом убить много уток. Наконец, он спустил курок. — О! Наверное, от подстреленных уток озеро почернело. — Ты погоди, тй слушай,—приструнил меня Лазарь. — В это время, как говорится, для погибели всегда находится случай, а для несчастья —веревка. Конь шагнул, и старик прострелил ему ногу. — Ох ты! — Вот это охотник так охотник! — А утки? — Сидеть, что ли, уткам, улетели, конечно. А конь упал грудью на землю. Кёппённьё почесал голову —что делать? Трехногая лошадь боль­ ше не лошадь. И тут же пристрелил ее. И человек, который прибыл охо­ титься на уток, весь день разделывал коня. — Вот какой убыток приносит спешка и жадность. Когда вечером мы вернулись в избушку, Васька встретил нас чаем и горячим ужином. И даже помог нам разделать уток. Оказалось, что он скор и ловок на руку. Когда мы спросили, как он себя чувствует, отве­ тил, что плохо. — Придется завтра возвращаться домой,—вздохнул Васька. — Ну вот,—заворчал Пуд Ильич.—Только начали в свое удоволь­ ствие охотиться... — Если товарищ заболел, мы обязаны вернуться,—степенно заме­ тил Лазарь.—З^кон тайги! Товарища в беде не оставлять. Так я и думал, что Васька долго не сможет охотиться. Азарт его был короткой вспышкой. — Возвращаться так возвращаться,—нехотя согласился я. Поужинав, мы стали готовиться к отъезду, укладывать вещи. В этот последний вечер Лазарь рассказал нам одну из многих легенд, созданных в Седой Тайге долгими зимними вечерами в охотничьих из­ бушках, в таежной глухомани. — Старик, с которым я охотился, мне рассказывал... В старину, когда он был совсем молодым, когда густо было разной дичи и птиц, они втроем выехали охотиться в верховья многочисленных речек. Они врезались в чащобы Седой Тайги. Охотники обычно выезжают осенью, перед первым снегом, и поселя­ ются в избушках, срубленных в незапамятные времена дедами. Они охо­ тятся всю зиму в местах непуганых зверей. В те времена моему старику только-только стукнуло восемнадцать лет. А спутники попались ему пожилые и очень жадные. Прибыв, они ста­ ли добывать множество дичи, разить без разбору все. А парень не стал жадничать, он просто радовался, когда добывал, и немного огорчался, когда терпел неудачу. Стрелял он только самцов. Так что пб сравнению со спутниками добычи у него было маловато. Лазарь поправил головешку, которая выкатилась из костра. — Хороший охотник определяется не тем, что много Добывает, а тем, как охотится. Настоящий охотник никогда не рубит сук, на котором 62