Сибирские огни, 1982, № 4

вится все меньше. А утка-клоктун последнее время совсем не прилетает. — Клоктуны в некоторых странах поедают рис, поэтому их там истребляют. — Э-хе-хе,—сокрушенно вздохнул Лазарь.— Раньше, бывало, си­ дишь в засидке и клюешь носом. Но как только услышишь голос клок- туна, так сна как не бывало. Голос этот будоражил охотника. — Да, эта птица украшала весну,—опечаленно проговорил Пуд Ильич. — И кыталык —стерх —совсем пропала,—досадовал Лазарь. *— Говорят, во всем мире осталось около ста пар,—вступил в раз­ говор я.—Этой весной стерхов показывали по телевидению. Прекрасные птицы! Как журавли. По-русски их так и называют —белые журавли. Кончики их крыльев черные-пречерные. — Стерхов у нас раньше было множество,—сказал Лазарь.—Лю­ ди часто их видели. Изредка даже видели, как они танцуют. Говорят, они сцепляются кончиками крыльев и, как люди, ведут хоровод и поют. — Вот бы поглядеть! —вырвалось у меня. — Родился ты с опозданием, друг. Теперь можешь увидеть эту птицу только на картинах художников,—невесело засмеялся Пуд Ильич. X Вечером мы вернулись к избушке с хорошей добычей. Вечернее солнце спустилось на верхушки лиственниц, тени с опушки леса ползли на поле. Я и Пуд Ильич шли довольные. Редко бывал я на такой охоте, как сегодня. Пуд Ильич был доволен тем, что ушел с озера пораньше. Для него не имело значения количество добычи, его притягивала к себе сама охота. Пуду Ильичу нравилось вместе с людьми есть, выпивать, беседо­ вать. Хотя с ним много не настреляешь, но ходить с ним всегда весело. — Эх, если бы сейчас в избушке на столе стояло бы жирное мясо с наваристой похлебкой,—воскликнул Пуд Ильич и, закрыв глаза, почмо­ кал губами.—Сколько бы я тогда уплел! Это точно,, что уплел бы. Наверняка идет и скучает по кушаньям, ко­ торые готовит его Катя. А я соскучился по блюдам, которые готовит моя Нина. — Скажи, был бы борщ со сметаной! — Нет, я хочу сваренный по-якутски большой кусок мяса в похлеб­ ке. Да чтобы похлебка была с мучной заправкой и с капусткой. — И еще кое-что впридачу к этому? — Коньяк. — Ну, ничего,.—утешаю я дядюшку.—Сейчас Лазарь сварит уток с глухарями, к этому добавим горькой водички, и получится у нас от­ личный ужин. — Ты помоги Лазарю. Я сдал —я лягу. Навряд ли этот щеголь по­ может, —кивнул он в сторону Васьки. Охота для Лазаря —все равно* что воздух* это его профессия. Ра­ довала его добыча или был он ею недоволен —он не показывал. Как всегда, он был спокоен. Молча, проворно двигаясь, он готовил еду. Я по­ могал ему, ощипывая уток и глухарей. — Хоть и стрелял сегодня много, но удовольствия не получил,— пробормотал Васька, жуя утятину. — А по-моему, мы славно поохотились! —проурчал Пуд Ильич. — А-а, разве это охота? —отмахнулся Васька. На охоте, по якутскому обычаю, не принято выказывать недоволь­ ство добычей. Бог охоты Баянай вспыльчив и обидчив. Если не хочешь обидеть его, радуйся —сколько бы ты ни настрелял. Также нельзя рев­ ниво таить добычливые места. Нельзя оставлять только для себя добы­ чу. Верь, что Баянай даст тебе еще больше, и поэтому с радостью разде-4 49 4 Сибирские огни № 4