Сибирские огни, 1982, № 4

Предрассветный воздух был свеж. Выпала обильная роса, но нас спасали резиновые сапоги. Было сумеречно, словно под водой. Мы про­ шли мимо окутанных паром долин и аласов с озерами. Я шел вслед за Лазарем и с тоской думал про оставшуюся теплую постель. Нина теперь, конечно, спокойно спит. Вчера вечером она легла и сразу же холодно отвернулась, едва я попытался приласкать ее... Нина старше меня на семь лет, и воля у нее намного тверже моей. Если мы иногда ссоримся, то я, конечно, первым прошу у нее прощения. Она может неделями, даже месяцами не разговаривать со мной. В пер­ вое время после женитьбы я, как мужчина, хотел настоять на своем и тоже молчал подолгу. Но не очень-то приятно, когда жена каждую ночь спит, повернувшись к тебе спиной. Лежа рядом, все время ворочаешься. Хочется встать и уйти или выругаться от злости. А жена твоя спит спо- койнехонько, как будто тебя, мужчины, и нет рядом. В одну из таких ночей ты не выдерживаешь и начинаешь сдавать свои позиции, винов­ ным себя признаешь. Однако временами в голову приходила мысль: «Уж так ли хороша моя Нина, мастерица готовить вкуснейшие блюда, от которых я начал толстеть?» Если бы сейчас я мог выбирать... я бы выбрал ту, из песни: милую, что улыбается сладкой улыбкой, ходит так легко, словно летит над землей, ту, что гибка, точно веточка ивы, ту, что похожа на Айыыну с фермы. Я Айю знаю давно. Перед окончанием университета практику я про­ ходил в их школе. Там она училась в восьмом классе. Тогда она была тоненькой девчушкой. Девушки, взрослея, быстро изменяются, становясь обыкновенно краше. А Айя оставалась все прежней: лицо, по-детски уз­ кое, нос так же прям, и глаза такие же яркие и озорные. В ту пору студент-практикант, я руководил секцией баскетбола. Айя тоже ходила туда. Однажды я увидел, что она стояла в раздевалке одна, отстав от подружек. Проходя мимо, я неожиданно притянул ее к себе и поцеловал. Неожиданно не только для нее, но и для себя. Гибкое, девичье тело забилось в моих руках, грудью я ощутил ее острые твер­ дые груди. Айя вырвалась и убежала. А как-то летом я столкнулся с ней на танцплощадке. Я пригласил Айю на танец. Я и сейчас помню вспыхнувшее лицо девушки, горячие пальцы и удивительно послушное в танце ее тело. Мне хотелось, чтобы этому танцу не было конца. После этого я искал встречи с ней, но Айя избегала меня. Должно быть, она, такая юная, была очень стеснительной. Я не знаю, какими бы стали наши отношения после того, как я при­ ехал учительствовать, если б я не встретил Нину. Цветущая женщина заслонила в моей душе образ хрупкой девушки, разбудив в наивном, пугливом парне мужчину. И вот я вдруг встретил Айю на этой ферме. Я встретил ее вчера вечером, идя из амбара в дом. Должно быть, от неожиданности у меня был такой ошарашенный вид, что Айя засмея­ лась, сверкая чудесными зубами, но тут же застеснялась и потупилась. — Айя, здравствуй,—почему-то прошептал я, а не сказал громко. — Здравствуй,—смущенно ответила девушка и пошла в сторону фермы. Я долго глядел вслед Айе. Походка девушки чем-то отличается от походки женщины. Может, это от того, что девушки ходят легко и стре­ мительно? Тут же, я представил себе полные ноги жены, ее пышные бед­ ра, ее твердую, уверенную поступь. Оглянувшись, я вдруг увидел Нину. Ничего не говоря, она смотрела на меня колючими, ледяными глазами. А ночью спала, отвернувшись от меня... И это в последнюю ночь перед разлукой! Небо светало. Сумерки постепенно уползали в лес. Наконец, озаряя светом верхушки лиственниц, взошло солнце. Мы оживились. После пе­ редышки коней, вместо Лазаря на лошадь сел Пуд Ильич и сказал мне: — Алешка, скоро и ты сможешь поехать на коне. 35 3 *