Сибирские огни, 1982, № 4

маешь! —усмехался он.—Дадут в четвертом квартале по разнарядке, а ему надо в первом. Вот поеду в Тюмень, одному мужику отвезу наряд на кабель, а он обещал муксунов достать. Я этих муксунов одному мужику в Горьком, а он мне с конвейера машинку горяченькую в на­ чале первого квартала.— Неразбериха у вас там, в снабжении.— Чего бы понимала! — отмахивался Василий.— Хочешь жить — умей вер­ теться ! Вот и вертится, как карась «а сковородке: «Гелечка»,—и бегом! Отец троих детей! Срамота! Шла, а в глазах все одна картина —бежит и бежит Василий к чу­ жой женщине, и так от этого неловко, словно взяли да и перевернули Елену вниз головой, вся кровь прилила к голове, а сердце трепещется, места найти не может, и все внутри без опоры, без места. Сергуня вприпрыжку за ней, Елена его ручонку все сильнее сжима­ ет, словно не сына —всю свою жизнь за собой тащит. — Ма, больно! —заревел он и упал, не хочет больше прыгать. — Чего ты развылся тут! — и шлепка ему, шлепка. Зашелся Сергуня от обиды —наманила автобусом, а сама обратно, да еще дерется... — Господи, да что я —с ума что ль сошла? —бормотнула, схватила Сергуню на руки, так и бежала с ним, держа в охапке, подальше от ме­ ста того.—Кровиночка ты моя, прости мамку, прости, не в себе я. Он перестал реветь, словно понял что-то, обхватил ее за шею, щекой к ее щеке прижался, две настывших на морозе щеки, между ними до­ рожка горячая. Поездку свою в старый Сургут, где продаются дома, решила Елена отложить до весны. Чего горячку пороть? Все равно никаких денег нет, даже если снять полдома, а о купле и думать пока нечего. Вот мать, даст бог, продаст в Омске домишко, приедет, тогда и пойдут вместе с ней. Елена знала —у матери деньги есть, давно она ей про них говорила, да все совестно было принимать такой подарок —при живом-то муже да к старухе в кошелек залазить. Заработки у Елены тоже ничего, по-человечески к ней отнеслись на работе, подъемные выплатили на всех троих иждивенцев. А они разве иждивенцы? Даже Сергуня —бегать бегает, а домой какие-то дощечки от ящика тащит. «На, мама, положи в печь!» Похвалит старательного такого, а как батареи нагреются, еще и скажет: от Сергуниных-то доще­ чек тепло у нас стало! Толя, ох Толя! Как бы она без него обходилась? На зимние каникулы работу нашел —телеграммы разносить. Сам, никто ему не говорил, даже слова не было от Елены. Какие уж деньги зарабо­ тал, а принес и все до копеечки положил на стол. Елена так и этак их держала —и в развернутом виде, и в свернутом. Оки ей казались совсем непохожими на все остальные деньги. И что на них купить сыну — не могла сразу придумать, потом ей вовсе не хотелось их класть рядом с остальными и вообще не хотелось тратить. — Мам, а вот такая шапка.— Толя обвел вокруг головы: — Ну такая, сзади черненький хвостик метелкой, сколько она стоит? Из чего она? — Так это, сынок, соболь, должно. Дорогая она. А ты мне, что ли? — и замерла —уж не видел ли он отца с этой Гелечкой в соболях? —Да нет, сынок, сколько бы ни стоила, мне не пойдет такая. У меня же коса не пустит. Мне платки больше идут. — Ну тогда купи себе черо-нибудь, чего-нибудь... такое,—он повер­ тел растопыренной пятерней. — Да все у меня есть. Всё! — А ты все равно купи! — поднялся и вышел из вагончика. Она долго смотрела в зеркало. Женщина как женщина. Чистенький халат, волосы тугим жгутом взяты на затылке, ни одной волосины не болтается, даже кожа на висках сместилась. Всегда одна и та же. Смот­ рись не смотрись. Она и в зеркало-то совсем редко заглядывает. Утром встала —волосы на руку и пошла крутить в калач. 113 § Сибирские огни № 4