Сибирские огни, 1982, № 4

Любовь Заворотчева ПЕРЕСЕЛЕНКА Повесть Если бы не свет во всех окнах вагончика, можно бы подумать, что это просто блок, огромная коробка, вчера неловко застрявшая тут во время метели. Везли-везли, забуксовали да и бросили. Может, тянули во-он к тому вагону-городку, посреди которого на столбе мотается под колпаком лампочка. А может, вагон списали и притащили поближе к до­ роге под склад. Ни сеней, ни порога. Шагнул и —на улице. Елена отошла от окна. Так, в никуда глядела. Уперся вагон всеми окнами в высокие снега; до темноты еще можно было разглядеть крыши высотных домов и краны —это все равно, что смотреть на спину непо­ движно стоящего человека. Где-то там, почти в центре Сургута, жили ее знакомые по Омску. И место это называлось Таратыіновкой, где селились как бог на душу положит, кто в вагончике, кто в балке. Рассказывали, когда приезжали в Омск, про эту свою Таратыновку. Правда, многие в новые дома пере­ селились, а на их балки охотники все равно нашлись. 3^ интерес к нефти сами махнули рукой на все остальное. Будет жилье — куда ему деться? Не под открытым небом — и ладно. Вот и она тоже под крышей. Только где-то прилепочкой, а не посередке Сургута. Главное — переехала. А там поживет —увидит. Сперва, когда Василий ушел, хлопнув дверью, даже не притворив ее, Елена и не успела худого про Василия подумать. Бросилась дверь прикрыть, чтоб с таким трудом нагнанное в вагончик тепло не выдуло. Потом только будто кто шершавым холодным языком сердце лизнул: ушел ведь Василий! Совсем,ушел! Одна как перст, побежать бы куда-то. А куда? Хоть налево, хоть направо —ни одной знакомой души. И эта морозная пустота за дверью. Вышел —и весь на виду. Васи­ лий ушел, как в сугроб провалился. Тишина-а... Ребятишки спят, намая­ лись за день. Ну хоть бы кто-нибудь забрел на огонек, хоть бы кто! Даже бабке Матрене, сплетнице с их улицы, обрадовалась бы. Даже Федьке-забул- дыге, забежавшему перехватить на бутылку. Все это так далеко. И из­ бушка их в Омске, где мать теперь спит вполглаза, думая про нее с ребятишками. Будь бы мать тут, рядышком, наплакалась бы Елена возле нее, а так —лязгнула железными зубами тоска и впилась накреп­ ко в душу. Куда ни метнись по вагончику, тоска вместе с ней. И не по Василию, нет. Елена еще там, в Омске, по-всякому передумала о нем. Иногда до утра с открытыми глазами пролежит... 104 *