Сибирские огни, 1982, № 3

Он подтрунивал надо мной вполусерьез. Потом, будто подменен­ ный, сказал: — Простаиваем... Ругаемся... Претензии Друг другу высказываем... все так, все верно... Управлять учимся... Командовать... а из нас, нынеш­ них руководителей, честно сказать, и командиры-то хреновые получат­ ся. И с образованием, и с институтами, а руководить так и не научились... А вот токари сегодняшнее собрание лучше нашего провели. Знаешь, что в них главное-то, в токарях? Эдуард Петрович поглядел на меня, стараясь понять, а действи­ тельно ли мне интересно то, что он собирается сказать. — У нашего завода во время войны были поставлены шиферные стены. Станки стояли на земле под открытым небом. При наших-то мо­ розах. И завод работал... В некоторых цехах эти шиферные стены и ' сейчас остались. Каждый год на заводской конференции вопрос об этом поднимается. Заменить все не можем. А станки-то мы выпускаем —са­ мые мощные в мире. Прославленные сибирские марки. И их делают они. Делают, а сами о заработках кричат и пьют... А не это главное. Главное-то — что на них всегда можно положиться. Они ведь вот так кричат, а к себе нетребовательны и довольствуются малым. Сибиряков никто никогда ничем не побаловал. Не знаю, как там у писателей что оценивается, но если они в людях увидят только внешние наслоения, то это будет наговор. Конечно, можно поймать в человеке ущербинку и на ней топтаться. А если все наслоения отшелушить и пробиться к глав­ ному...—Эдуард Петрович замялсй, смолк.—О главном-то мне, на­ верное, у вас надо спрашивать. До чего только после вот таких собра­ ний не договоришься... Главное-то у меня завтра будет. * * * После разговора с начальником цеха потянуло меня к станку с программным управлением, на котором работал Олег Ларин. Захоте­ лось взглянуть на того мальчика, которым когда-то был я сам у токар­ ного станка в давнюю военную пору. Расшатанным был мой «Сверд­ лов». Неудобным рубильник. Легким нажатием кнопки включается новый станок. Странная ра­ бота у нынешней четкой машины. «Когда-нибудь,— вспоминаются мне Олеговы стихи,—мозоли тоже будут за пережиток прошлого считать». Стоит новый мальчик у незнакомого мне станка, с точным несби­ вающимся разумом, и торжествует. Шел он к нему упрямо, сломив уставный характер отца-полковника, сквозь отчаянные слезы матери и вот — упивается отвоеванной свободой. Отчужденно ходит суппорт. Пенится вязкая стружка. Резец ходит по рассчитанным лабиринтам. Работает станок. Думает. За матовым стеклом мерцает его электронный ум. — Ну как, Олег, работается? —спрашиваю я, постояв. _ Я думаю, что от меня отмахнулись. Фитюльку заложили Он ее (махнул на станок) и выдает. Да и не я... Тут еще Степан Дмитриевич руку приложил. Гурьянов работал в своем «Аквариуме». После собрания он казал­ ся погасшим. И как-то было боязно за него и не оставлял холодок тре­ воги. А ведь Степан должен бы чувствовать себя победителем. По всему поэтому у меня накопилось много вопросов к директору завода. Он знал о моем пребывании в цехе. И как-то, проходя мимо «Ак­ вариума», нашел меня. ' . — Осваиваемся? Когда закончите «стажировку»,— за быстрой улыбкой он скрыл потайной смысл моего здесь пребывания,—не исче­ зайте. Зайдите. 89