Сибирские огни, 1982, № 3

Появление этих заготовок не пройдет незаметно. Их ввезут из куз­ нечного цеха автокары, тяжелые, обшлепанные молотами, длинные ме­ таллические столбы. Переполненный впечатлениями, я чувствовал, что длительную свою заводскую «командировку» должен заканчивать. Но вдруг представился случай увидеть рядом Гурьянова и Закусилова, людей, о которых я уже много знал, увидеть на одинаковых станках, за одной и той же рабо­ той — изготовлением самых главных и самых точных деталей станка — шпинделей. И я остался с ними на вторую смену. Чтобы не торчать без дела в своем цехе, мы пошли с Гурьяновым в кузнечный. Остановились у молота. Парни, в брезентовых робах, длин­ ными клещами на цепях схватывали огненную лепешку, водворяли на наковальню под молот, крутили, переворачивали, а молот мял и мял ее с радостным вожделением. Пахло от готовой, брошенной на землю, детали острой окалиной. Кузнецы, опираясь клещами о цепь, размашисто заносили новую, ярост­ но белую, болванку, качаясь и отпячиваясь, и машинальные, бесчувст­ венные спины их могли сносить у себя сзади все. В кузнечном цехе отливок шпинделей еще не было. Пока их пода­ дут. Пока их откуют... Надо как-то убивать время. Закуеилов сидел в .«Аквариуме» на низком столе, привалившись спиной к стенке. Одна нога вытянута, другая, согнутая, носком ботинка уперлась в стальной брусок. Он философски молчал. Берет глубоко на­ сунут на глаза. Веня носит его элегантно. При появлении Степана Закуеилов не пошевелился, но присутствие Степана отметил. —‘ Ходил поторопить?.. Высокое рабочее нетерпенье,- Степан отчужденно сел рядом. Смена работала. Мастер ругался, извинительно заглядывая в дверь, и старался часть чьей-то вины перенести на себя. Два неприкаянных увальня средь горячей смены молчали, не желая перекидываться словами. И Гурьянов, и Закуеилов знали цену друг друга. В часы безделья, вот в таком вынужденном уединении, необходимо быть только откровен­ ным. О работе лучше не говорить — можно взорваться. А быть откро­ венным с Веней у Степана желания не появлялось. Закуеилов как-то жестоко умный. Он не задирается, не злится —у него выдержки больше. Закуеилов безукоризнен. И работает он незави­ симо, уверенно, точно. Сегодня к самой главной детали встанет и к сро­ ку сделает. Сидит с береткой на носу. С закрытыми ли глазами? Смотрит ли в темень беретки и думает? А что думать? Черт-те когда заготовки доставят. Мастер рвение демонстрирует, цепочку раскручивает: который раз из кузнечного в литейный побежал. И то легче. Хоть дело не ускорить, так видишь, по какой оно ступеньке ползет. Явился Олег. Он, должно быть, спешил, так порывисто остановил­ ся перед Степаном и Закусиловым. Лицо его горело. Грудь расстегнута. Только у мальчишек в зимние морозы может так зримо настаиваться тепло у голой шеи. — Че, загораете? — вырвалось у Олега.—Лежите? Степан сидел. А Олег смотрел на Степана. Но, видно, положение Закусилова больше соответствовало недоуме­ нию Олега. — Вас же срочно требовали? Интересно наблюдать за человеком, когда у него с лица долго не сходит растерянность. Прежде, чем зайти в «Аквариум», Олег обежал станок, на котором, как он предполагал, уже установил и точит шпин­ дель Степан. Он, Олег, будет рядом с ним с самого изначального хода много часов, всю смену не со сторонним любопытством, а с узаконенным правом ученика. Ему кажется, что приобщение к главной токарной работе —обточке 78