Сибирские огни, 1982, № 3

— Ты про немочек расскажи. — Умный про хлеб да про землю, а дурак про баб да... Буфетчица за стойкой опять стала громко проявляться: — Сказала, больше не отпускаю. Иду деньги сдавать. Уже без двадцати. От дальнего угла кафе уборщица с ведром и шваброй занялась убор­ кой. Она была в белом халате — грузная и недоброжелательная. С воле­ вым напором подступала к посетителям и смывала перед собой их ноги. Стоявшие за круглыми столиками посетители допивали в послед­ них усилиях молочный кофе. Не успевали отстраниться от мокрой меш­ ковины, уборщица била шваброй по ботинкам и окатывала брызгами брюки. — Бабка, ты что бесчинствуешь? Нельзя ли потише? — Раостоялся... — Хулиганишь же... — Видали таких. С портфелями... Волосы на ухи распустили. Ска­ зано, закрываем. Кириллов от энергичной уборщицы пришел в восторг. — Вот дай такой побольше прав. * * * Домой ехали своим автобусом —пятнадцатым. Я стоял, держась за поручень. Рядом близко были мужские лица. Перчатки не надевал: мо­ розный металл был приятен под горячей ладонью. Внимание держалось на этом ощущении. Потом я стал думать о Кириллове и о том, что душа у Кириллова самая неприкаянная. «И начальник цеха —человек!»—вспоминаю я заточника и улыба­ юсь, представляя, как пробирается Кириллов по неосвещенному переул­ ку, а на сугробы падают полосы света из низких окон деревянных избушек. На потолке автобуса горят выпуклые плафончики, под ними дорогим ворсом поблеЬкивают круглые шапки, а лица под ними в полусумраке. Народу в автобусе становится мало —отобрала остановка у киноте­ атра. Сели на освободившееся сиденье и стали наблюдать за девушкой, прижавшейся к стенке? ' Она смотрела в окно. В неосвещенных улицах за намерзшим стек­ лом было темно. По-кошачьи втянувшись в маленький воротничок паль­ то, она прислонилась отрешенно лицом к окну и ничего не видела вокруг. Шел автобус, качалось ее лицо у белого стекла, а глаза стояли, и казалось, что жизнь от них отошла, и сосредоточенность ее держалась на глубоком остановившемся чувстве. Выпитый ли портвейн обострил внимание, или разговор мужчин, неожиданно открывшихся в шутливом разговоре, еще не отпускал меня, но я, глядя на лицо девушки, думал: «Куда едет с та­ кими затравленными глазами? Какие чувства успела накопить за свои двадцать лет?» И Степан смотрел на нее. Она заметила и с робким, мяг­ ким сочувствием приняла его взгляд. «И никакая ты не сильная,—поче­ му-то не соглашался я с Гурьяновым, всцомнив давний дорожный разго­ вор с ним,—а как маленький щенок смотришь и ждешь, чтобы тебя утешили». Стекло было холодным, а от лица девушки шло тонкое тепло. Де­ вушка смиренно и прощающе принимала взгляд Степана. «Чем ты живешь? Что ответишь на прямые вопросы друзей при ис­ поведальных стаканах?» ' Хотелось долго разглядывать тяжелые ресницы девушки. Когда вышлц из автобуса, безлюдная улица охватила разреженным морозом. Чистым неоновым светом засвечен воздух над снегом. Рассе­ янный, он стоял в широких стеклянных улицах города. Сухой мороз глубоко просасывался дыханием. Пропустили трамвай на остановке - домой шли пешком. 64