Сибирские огни, 1982, № 3

распорядишься —человек в строгом распорядке. Восемь часов на ногах. В цехе. Не властен над собой, над своим временем. Ей, инженеру, знакомому тоже только с бумагой, любопытно ви­ деть мои руки. Вечерами, встретив на кухне, пораженно оглядывает меня. — Ой, да он похудел. Да прямо стройный стал. И с каким аппети­ том ест. И смеется забытой улыбкой. Кажется, ей приятно даже услужи­ вать, чувствовать себя слабой рядом с человеком, от которого исходит непривычная сила. Женщины тоньше нашего чувствуют духовную неуверенность. А мы обессилены вечными сомнениями, никогда не отпускающими думами, которые часто гнетут. Истощает сознание, что никто ничего от тебя не ждет. Ты хоть изведись, хоть весь израсходуйся на свои, единственно тебе важные дела, хоть ничего не делай. За твоим делом только личное волевое начало, которое для других, в сущности,—безразлично. Такие сомнения рабочего парня не обеспо­ коивают. Без него никто не обойдется. А за этим —главное: сознание своей силы. Жена, закончив ужин, затихает и, как бы внутренне засветясь, спрашивает: — Ну, как там у тебя? Что у тебя? Интересно? Расскажи. Хоть не зря ты там? —Ей непременно хочется доискаться до моих впечатлений. — А...—удивительно робкие у нее глаза,—ты хоть заработаешь что, на этом заводе? Хоть что-нибудь получишь? Нет. Тут я ничем не могу ее утешить. * * * Субботним утром на двух автобусах приехали мы на заводскую спортивную базу. На крышах избушек из темных бревен лежит снег. Стоят избушки вразброс на крутых косогорах под соснами. Под толстыми шапками снега они как маленькие терема. Я узнал эти избушки с наших тихих городских улиц, на которых высятся сейчас геометрические громады с грифельными рядами окон. Значит, они живы. Кто-то перевез и поставил их в отдаленном от города таежном уголке. Под нависшими козырьками с хозяйской осто­ рожностью прибиты венчики деревянных цветов. Значит, при разборе этих домов не рвали варварски выдергой пересушенные временем рез­ ные дощечки. Резко обозначена на снегу тень от автобусов. Кто-то уже разделся до пояса и на лыжах под прохладным еще солнцем решил загорать. Девчонки в болоньевых куртках, утопая в снегу.некрутых косогоров в сосновой тени, сбивают палками снег с отяжелевших лап. Падая, сле­ жалые глыбы перед лицом вбиваются в пухлую глубину. И нетронутая полянка окропляется резными провалами. Девчонки расстегивают замки курток, и становится в зимнем лесу празднично от цветных вязаных кофточек. И я встал на лыжи и еще не иду, а дышу нагретым солнцем на снежной полянке смоляным воздухом. И приходит тайная мысль: заводские парни в этой снежной «Берен- деевке» свои, а я чужой. У них это есть, у меня —нет. Я не узаконен, только приглашен —посмотреть, а они здесь живут. И автобусы пода­ ются им к порогу заводской проходной два раза в неделю. Только не ленись, будь скор на подъем, на сборы. Лыжники разбирали свой инвентарь, расходились вереницами в глушь. Степан в спортивном костюме казался еще здоровее. Вязаная ша­ почка сделала его голову маленькой. Весь он напружиненный, как из 45