Сибирские огни, 1982, № 3

гом обратно —успевают пообедать за семь минут. Остаток обеденного перерыва можно в домино постучать. Напарник Степана —Лешка Сляднев. Этот домино чувствует. С ним можно в профессионалы переходить. Вчера Кириллова и Заку- силова Веню высаживали восемь раз. На столе у токарей в «Аквариуме» захватанная маслеными руками амбарная книга «Журнал учета календарных игр в домино». На каж­ дый проигрыш—карикатура. Кириллов за этот месяц значится в жур­ нале «с носом» семьдесят раз. Сегодня утром я не могу понять, что Кириллов ищет под шкафами, за ящиком из-под отходов? Ребята наблюдают за Кирилловым и чему- то смеются. Кириллова их смех не трогает: на его лице деловитость. Она не вяжется с тем делом, которым Кириллов занят—Кириллов ра­ зыскивает и собирает косточки домино. Его лысина умиляет ребят. Но они не подначивают, только добродушно улыбаются. Кириллов спрятал коробочку домино в карман и, косясь на Лешку, выговорил: — От греха подальше. А то некоторых и сегодня на турнир при­ гласят. Парни грохнули.. Только теперь я увидел, что подвижническое ползание Кириллова под шкафами и направленное внимание своих и посторонних в «Аква­ риуме» держалось на Лешке. Он сидел на табуретке и растягивал уз$л ременной шнуровки ботинка. Лешка выдерживал всеобщее внимание, только мимолетная тень улыбки выдавала, что сдерживать ему спокой­ ствие нелегко. . 1 — Как она тебя! —с наслаждением выговаривал Кириллов и ста­ рался заглянуть в низко склоненное к ботинкам лицо Лешки.—А слы­ шал? Когда ты первый ход сделал, сзади был шепот: «Гроссмейстер пошел е-два, е-четыре». У Лешки серьезная маска наконец сломалась, он выпрямился, по­ стучал туго стянутыми ботинками, и все увидели, что улыбка у него во все зубы. — Хохочет народ. От гогота народ сейчас лопнет,—констатировал Лешка. — Ты не знаешь,—сказал мне Кириллов.—Тебя не было... Оказы­ вается, вчера, после работы, уж домой собирались, заходит табельщица из двадцать второго. — Ребята, кто из вас в шахматы играет? Зайдите в красный уголок. — Что такое? — Там шахматистка одна, всех играть в шахматы вызывает. Правда. Доски расставлены. По одной стороне столов —девчонка, по другую—наши мужики сидят. И... Лешка сел. Наших пятнадцать, она —одна. Пошучивают, подначивают. Она —ничего, улыбается. Мо­ лодая такая... Лет девятнадцать. На первой доске главный механик играл. А главнее всех там был Лешка. Улыбкой шахматистку убивал. Всё честь по чести: часы пустили. Девчонка по доскам прошлась. Быстренько так ходы сделала. Ход, другой, третий... Минут пятнадцать не прошло —один поднимается. Мат! С.улыбкой из-за стола вылазит. Народ оживился. Второй под­ нялся... — Смотрю—Лешка красный, как... рак. По сторонам не смотрит. Готов! Третий! И это наш-то! А девчонка его своей улыбкой отметила. Да, да... Лешк, я видел... Ну... Лешка развернул всех —в цех. Я—за ним. Подходит к столу... «Леш,—говорю,—она тебя сделала?» А рн как схватит домино и об стену. Видел, я собирал? Ты чего, Леш, рассер- дился-то? Кириллов любил поворошить душу, потрепать улыбкой. Без этого он работу начать не мог. Ребята сияют —как на подзарядку подклю­ чились. Им бы над чужой неловкостью поскулить подольше. Лешка шалопаисто ухмылялся. 41