Сибирские огни, 1982, № 3

шам, наполовину залитым полой водой, за­ таивался и поджидал пролетных утиных ста­ ек. Хотя он не отличался хорошим зрением, всегда пользовался очками, но стрелял в лет отлично. После каждого бокового выст­ рела «лодка» угрожающе колыхалась, ед­ ва не зачерпывая воду бортами. Сквозь брезент постепенно проступала вода, намо­ кало сено, служившее сиденьем. Приходи­ лось отыскивать относительно сухой бере­ жок и на нем сушить «лодку». А потом с обеих сторон подступило болотистое займи­ ще, приставать было некуда, и охотник чу­ дом выбрался из этой западни. До Малых Чанов, конечно, не доплыл, привез всего лишь трех селезней, но не жалел о своей «одиссее» и в охотничьем клубе спортивно­ го общества «Спартак», где в течение не­ скольких десятилетий выпускал стенгазету, рассказывал об этом с такой же легкой улыбкой, как у Дяди Яши. Иногда Кондратий возвращался с живы­ ми трофеями: так, одно лето у него жила в клетке на письменном столе перепелочка, пока у нее не срослось сломанное крылыш­ ко. Ребята нашего двора любили Дядю Кондрата и по вечерам приходили послу­ шать, как птичка посвистывала, словно в поле: — Спать пора!.. Спать пора!.. И он любил своих юных друзей. Однаж­ ды в начале осени сказал им: — Ребята, не трогайте ранетки. Берегите яблоньки — они вон какой богатый подарок нам готовят. Подождем. А когда яблочки созрели, ребята под его наблюдением, пользуясь лестницами, сре­ зали ножницами яблочки, и он резделил им урожай поровну: — Пусть вам дома варенье сварят. Мне много раз доводилось бывать с ним на охоте, и я не встречал более приятного спутника, вернее — старшего товарища. Свое старшинство и свою опытность он ни­ чем не подчеркивал. Никогда не хвалился охотничьими успехами. Он не гнался за до­ бычей —просто любил жить среди приро­ ды. Никогда не спешил, не суетился, все движения его были плавными, мягкими. Он как бы впитывал в себя красоту окружаю­ щего мира. И всегда находил время позабо­ титься о своих спутниках, менее опытных в охотничьем деле, обычно говорил: — Ты, Афанасий, делай себе скрадок вот здесь, место доброе, птица полетит с этой стороны, а ты, Саша, подымай чуче­ ла вон там. Ну, а я где-нибудь присмотрю себе местечко. И «присматривал» так, чтобы не мешать товарищам, не перехватывать птицу на про­ лете, не пугать близкими выстрелами. Первого селезня или первого зайца всег­ да клал на стану к кострищу: — Этого — в котел. Знавал я таких охотников, которые в азарте, а вернее в угоду жадности привози­ ли по сотне уток, у Кондратия не бывало больше десятка — Хватит,— говорил он.— Куда мне? Друзей у меня немного, а на базар я не понесу. Но зато, вернувшись с охоты, он писал свои чудесные лирические рассказы о вре­ менах года, и ко времени переезда в наш дом его уже любовно называли певцом си­ бирской природы. Я всегда с увлечением перечитываю его живописные новеллы, среди них есть под­ линные стихотворения в прозе. Вот «Бере­ зы в алмазах». Автор ночует в стогу сена. Ночью ударил мороз, но ему было тепло, и он проспал. Проснувшись, «продрал се­ бе окошко в сене и... остолбенел: далеко за низменной равниной поднималось яркое большое солнце, и березы, стоявшие рядом у стога, вспыхнули мириадами алмазов. Легкий ветерок шевелил ветви и алмазы искрились живым переливающимся огнем». Впервые это стихотворение в прозе он опубликовал в 1948 году в маленькой книжке «Охотничьи зори». К 1964 году — своему семидесятилетию — он пополнил ценную копилку рассказов о природе и выпустил под названием «Сол­ нечный круг». Мне эту книгу надписал: «Прими мой подарок о родной природе, ко­ торую никогда не перестану любить». Его лебединой песней явился задушев­ ный рассказ «Подруга» о трогательной дружбе и чистой юношеской любви к де- вочке-казашке Патиме. Однажды на встре­ че писателя с читателями этот рассказ про­ чел артист театра «Красный факел» Н. М. Корыстынев, и в тот раз из зала полетели записки одна за другой. Отвечая на вопро­ сы, Кондратий Никифорович сказал: — Я ничего не выдумал в этом расска­ зе. Все так и было. И прочел несколько стихотворений, пос­ вященных той же подруге юности. В 1958 году у него вышел двухтомник, большая часть произведений, вошедших в это издание, написана в нашем доме. Пер­ вый том он отдал рассказам о «далеких бое­ вых годах» и историческим очеркам о ге­ роях революции и партизанского движения. Разделу. «Путь славных» предпослал взвол­ нованные строки: «Высоким рубежом они легли на стра­ ницах истории родной Сибири, и на этом рубеже, как на гребне волны,— дорогие нам люди — борцы за дело освобождения тру­ дящихся от гнета, мрака и насилия. Они всегда будут служить вдохновляющим при­ мером молодому поколению». Это прозву­ чало заветом старейшего писателя Сибири. Второй том он отвел преимущественно рассказам о природе и тем самым тоже за­ вещал любить и беречь родную землю. Он скончался уже в новой квартире на восемьдесят третьем году жизни. В некро­ логе отмечено: «Идейно и творчески он формировался и рос в среде таких крупнейшишх мастеров советской литературы, как Л. Сейфуллина, Вс. Иванов, А. Караваева, В. Бахметьев, Ф. Березовский, под непосредственным творческим влиянием А. М. Горького, по­ литическим руководством Сиббюро РКП (б) и видного деятеля партии Емельяна Яро­ славского. Вместе с этими писателями и деятелями К. Урманов является одним из организаторов старейшего в стране литера­ турного журнала «Сибирские огни». Учитывая творческие заслуги писателя и его вклад в советскую литературу, 2-я Оловозаводская улица в Кировском районе была переименована в улицу его имени. Окончание следует .