Сибирские огни, 1982, № 3

Оказалось, что начальник одной, из гео­ дезических экспедиций инженер Григорий Анисимович Федосеев, прошедший с теодо­ литом многие тысячи километров по горным и таежным просторам Сибири, уже ведет дневник. — Только для себя,— сказал Григорий Анисимович, когда закончилось собрание.— Не для печати. — А вы принесите,— настойчиво попро­ сил Савва Елизарович.—Почитаем, погово­ рим подробно. Я не сомневаюсь, у вас ока­ жется что-нибудь важное, новое для многих, значительное для журнала. Эта уверенность главного редактора жур­ нала подбадривала, и Федосеев разгово­ рился: — О речках, о тайге и сопках записы­ ваю. О зверях и птицах. Ну еще и о том, как мы взбираемся на высокие гольцы, устанавливаем там геодезические знаки. — Все это для читателя ново. И очень важно! — настаивал Савва.— Непременно принесите. — Да я скоро снова в экспедицию... — Если успеете до отъезда, почитайте Арсеньева. Горький его очень ценил. — Да я знаю... — Вот и отлично! Записывайте о своих товарищах по экспедиции, о проводниках, о вашей своеобразной работе. И, конечно, о природе. А по возвращении милости просим к нам в редакцию. Но началась Великая Отечественная, и издание журнала было приостановлено. Мы лишь время от времени выпускали альма­ нах да специальную литературную газету «Сибирские огни» — фронту», которую с делегациями области отправляли в дейст­ вующие армии. С одной из таких делегаций поехала Елизавета Константиновна Стюарт, с другой — Георгий Павлов и я, с третьей — Александр Смердов, попросившийся на фронте зачислить его в ряды добровольче­ ской гвардейской дивизии и ставший исто­ риографом этой части. А потом его приме­ ру последовал и Савва, только остался в другой части. Григорий Федосеев всю войну где-то в Забайкалье, где теперь прокладывается БАМ, а затем на Дальнем Востоке продол­ жал наносить на карту труднодоступные районы. А когда наш журнал возобновил­ ся, принес в редакцию дневник, озаглавлен­ ный «Мы идем по Восточному Саяну. (Как Сибирь наносится на карту)». Это было да­ же больше, чем мы ожидали: не дневник, а художественные записки. Правда, они еще требовали известной литературной правки. За эту работу охотно взялся наш старей­ ший в то время писатель Кондратий Ники­ форович Урманов, большой знаток сибир­ ской природы, тонко чувствовавший художественное слово, за что его иногда называли «сибирским Пришвиным». Многие часы инженер и писатель, сидя рядом в ма­ ленькой квартирке на улице Челюскин­ цев, правили рукопись. И нередко автор, возвратившись в свой домик на соседней Бурлинской улице, дописывал то, чего не­ доставало его полевым запискам. И немало прислал дополнений, сделанных у костра во время новой экспедиции. Уроки, преподан­ ные Урмановым, пошли на пользу,— рож­ дался будущий талантливый и широко из­ вестный писатель Григорий Федосеев. В журнале первый труд Григория Ани­ симовича был опубликован в 1949 и 1950 годах, а через год вышел отдельной книгой. В ней было поэтическое отображе,- ние труда геодезистов в сложных природ­ ных условиях. Читатели и критики встрети­ ли книгу весьма доброжелательно, и это прибавило уверенности перу писателя: он на верном пути. Его вторая рукопись уже не потребовала литературной правки. Григорий Федосеев создал добрый деся­ ток книг, среди них увлекательный роман «Смерть меня подождет», и великолепную, глубокодушевную повесть «Последний ко­ стер». Воссозданный им самобытный образ мудрого проводника Улукиткана по богат­ ству красок, по глубине проникновения в характер и душу таежного охотника, я бы сказал, превосходит знаменитого арсеньев- ского Дерсу, образом которого восхищал­ ся Горький. Потому-то книги Григория Фе­ досеева и переведены на многие языки. До конца своих дней Григорий Анисимо­ вич сохранил в сердце благодарное сынов­ нее отношение к журналу «Сибирские ог­ ни», а Савву Елизаровича в письмах назы­ вал своим милым и дорогим «крестным». В том же собрании «бывалых людей» участвовал другой инженер —Александр Михайлович Кошурников. Это был видный, многоопытный изыскатель трасс железных дорог в Сибири. Он тоже вел дневник, но прежние его записи, изобиловавшие техни­ ческими терминами, представляли интерес лишь для проектирования железнодорожно­ го полотна и переходов через реки и горные хребты. Но вот в труднейшую для страны осень 1942 года, когда немецкие фашисты оголтело рвались к Волге и карабкались на перевалы через Главный Кавказский хребет, Кошурникову дали новое мирное, сверх­ важное и очень сложное задание — про­ вести рекогносцировку трассы Абакан — Тайшет, позднее названной «трассой муже­ ства». И Александр Михайлович, помня о советах, которые он услышал на том собра­ нии «бывалых людей», вел дневник уже с развернутыми записями, представляющими большой интерес для широкого круга чи­ тателей. Осень выдалась на редкость суровой. Раньше обычного наступала зима. Почти все охотники в тот год уже надели солдат­ ские шинели и, став снайперами, второй год сражались на фронтах с фашистскими захватчиками, и экспедиция Александра Кошурникова по грозной и коварной реке Казыр в Восточных Саянах на всем пути не встретила ни одного человека, который мог бы оказать помощь и спасти в роко­ вую минуту. Вдали от жилых мест Алек­ сандр Михайлович и два его молодых спутника погибли. За несколько часов до своей трагической смерти отважный начальник экспедиции коченеющими руками сделал последнюю запись: «3 ноября. Вторник. Пишу, вероятно, последний раз. Замер­ заю. Вчера, 2 ноября произошла катастро­ фа. Погибли Костя и Алеша. Я иду пешком. Очень тяжело. Голодный, мокрый, без огня и без пиши. Вероятно, сегодня1замерзну». В последние минуты он нашел в себе силы уложить тетрадь в полевую сумку... 149