Сибирские огни, 1982, № 3

«Золотой клюв» появился в 3—4 и 5 кни­ гах «Сибирских огней» за 1925 год. Влади­ мир Зазубрин, печатавший повесть в жур­ нале, слегка упрекнул автора: «Анна Кара­ ваева родом с Урала. В Сибири жила дол­ го. «Литературно родилась» в Барнауле. Оттого, что у Караваевой «две» родины, она иногда путает уральскую флору с си­ бирской. Но это ошибки, так сказать, бо­ танические, а не литературные». Для литературы повесть явилась заслу­ гой Анны Караваевой, для ее творчества — ступенью к подлинному мастерству. Когда «Золотой клюв» вышел отдельной книгой, в нашем журнале было справедливо отме­ чено: «Автор хорошо знает то далекое время. Аромат эпохи лежит на всех персонажах этой повести. Начальник завода кавалер Качка, его жена, офицеры, прогонявшие сквозь строй солдат,— все это отображено художественно цельно, без неприятного ис­ кажения быта и психологии той эпохи. Быт и настроения заводских мастеровых, мас­ совое бегство за далеким счастьем на Бух- тарму, борьба с администрацией — все это с любовной исторической узорностью худо­ жественно оформлено. Караваева сумела дать большое яркое социальное полотно Си­ бири XVIII века». Так созревал талант мастера эпических полотен, вошедших в основной фонд совет­ ской литературы. В 1934 году мы встретились на первом съезде советских писателей. В своей речи там Караваева спрашивала себя и всех нас: «В чем же наша задача, смысл пашей рабо­ ты, а следовательно, и смысл всей нашей жизни?» — И отвечала, подкрепляя слова взмахами руки.— «Помогать великой пар­ тии Ленина, помогать Советской власти воспитывать, переделывать, поднимать лю­ дей к деятельности, к творчеству». В этом и был смысл ее жизни. Свою речь Анна Александровна закончи­ ла словами о ліобви Ленина к Горькому, о великолепном примере творческой деятель­ ности величайшего писателя мира, всю жизнь связанного с борьбой пролетариата. В один из перерывов Горький тут же, на сцене Колонного зала Дома Союзов, сфо­ тографировался с нами, делегатами от З а­ падной и Восточной Сибири. Этот снимок обошел всю прессу. На нем из писателей- сибиряков, уже работавших в Москве, за­ печатлены Владимир Зазубрин и Анна Алек­ сандровна. На первом съезде она была из­ брана членом правления, а с 1939 года стала членом президиума Союза писателей СССР. Близкие по работе люди ее называли лю­ бовно — «наша Анна». Помня завет Горького о внимании к творчеству писателей, работающих далеко от Москвы, Караваева много лет возглавля­ ла Областную комиссию Союза писателей, и наша связь сталь постоянной. При каж­ дой встрече она живо интересовалась: — Ну как наша Сибирь? Чем порадуете? Наши литературные успехи принимала близко к сердцу, за просчеты взыскательно критиковала, стараясь помочь «в доводке» рукописи, как говаривал Павел Бажов, са­ мобытное творчество которого она раньше критиков оценила высоко и горячо поддер­ живала. Всякий раз в свободную минуту^ она с восторгом вспоминала Горный Алтай: — Ах, какая . чудесная была поездка! Верхом по горным тропам! По берегам Катуни! Вода в ней от ледников белая, как молоко. А в Бие, помню, зеленая-зеленая. Чистейшая. А маленькие речки-говоруньи! Некоторые называют громотухами. И не зря. Журчат, гремят неустанно. Травы — до седла. И вдали ледяные пики. Выше обла­ ков. А юрты алтайцев из лиственничной ко­ ры. В середине горит костерок и вьется приятный дымок. Нас угощали из деревян­ ных чашек этой... Как она?.. — Аракой,— подсказывал кто-нибудь из сибиряков, бывавших в Горном Алтае. — Да, да. Самогонкой из молока. И сыр­ никами, задымленными над огнем... Об этом я когда-нибудь напишу. — Непременно напишите. — Вот только управлюсь с романом... А на Алтае, помню, тогда еще сохранялся старый крестьянский говор, необходимый для «Золотого клюва». Мы ведь видели кержацкие деревни, основанные беглыми... Без той поездки я не смогла бы написать о далеком времени. И тут же принималась расспрашивать о Барнауле, о Новосибирске. Любовь к Си­ бири жила в ее душе. Первые послевоенные годы, для «Сибир­ ских огней» были трудными: многие старые литераторы ушли из жизни, а молодые, как говорят охотники о выводках-сеголетках, еще не успели «подняться на крыло». Ли­ тературные связи мы еще только-только на­ лаживали. При недостатке рукописей в журнале появились слабые произведения. И Анна Александровна, считая «Сибирские огни» «заметными в нашей журналистике», в четвертой книге за 1946 год выступила с открытым письмом. При этом вспоминала: «Почти четверть века назад мы, довольно большая группа литературной молодежи, собрались вокруг гостеприимного костра «Сибирских огней». А потом каждому из нас, «огиелюбов» первой поры, приятно было видеть, как внимательно, требова­ тельно и любовно следил за развитием жур­ нала Максим Горький, как помогал журна­ лу своей критикой и советами. Журнал умел собирать и организовывать множество интересных материалов о прошлом и заме­ чательном настоящем индустриальной и колхозной Сибири». Из удачных произведений года она отме­ тила «Пушкинские горы» Александра Смер­ дова, рассказы Сергея Сартакова и Кон­ стантина Локоткова. Упомянула и мою повесть «Снежный пик», быть может, благо­ даря все той же своей любви к Горному Алтаю. Дневник инженера Кошурникова назвала свидетельством героизма советских людей. А затем строго попеняла за просче­ ты в крупных произведениях, за ослабление «внимания к идейному содержанию худо­ жественной прозы», напомнила о необходи­ мости «бдительно охранять славное знамя горьковских традиций». Через год она приехала в Новосибирск во главе бригады Правления Союза писателей СССР, в которую входили: Лидия Сейфул- лина, Ярослав Смеляков, Сергей Васильев, Михаил Никитин и критик Марк Чарный. Ц) Сибирские о н и Л» а 145