Сибирские огни, 1982, № 3

К тем ранним годам, наверное, под воз­ действием домашних, а еще больше школь­ ных веяний и увлечений относятся и мои первые попытки внеурочного сочинительст­ ва, начиная, конечно, с «поэтического зу­ да» и кончая драматургическим действом. Последнее было прямо сопряжено с «Си­ бирскими огнями»: в пятой школьной груп­ пе (классе), то есть в 1924 — 1925 учебном году, я, как теперь говорят, «инсценировал», разумеется, не без поддержки и основатель­ ной орфографической правки учителя-слове­ сника Ивана Ивановича, опубликованные в «Огнях» главы из романа «Два мира» Вл. Зазубрина, поразившие воображение драматизмом и живостью изображения «красных» и «белых», героических и мрач­ ных событий гражданской войны, освобож­ дения Сибири от колчаковщины. «Молодель. Драма в 3-х действиях», с участием «ав­ тора» в роли белогвардейского офицера- карателя, со оваливавшимися все время пышными усами и на живульку пришитыми эполетами, была сначала разыграна на школьной, а затем и нардомовской сцене по случаю уездной конференции комсомо­ ла, в ряды которого в тот же год я был, в числе моих сверстников, «передан» из пио­ нерского отряда... Можно бы последовательно продолжать воспоминания и раздумья о более чем по­ лувековой если не прямой, то косвенной причастности и привязанности к «Огням», но пишу об этом не в первый раз вовсе не из претензии на историко-литературоведче­ ские «открытия», тем более не из честолю­ бивых, сугубо мемуарных побуждений и соображений. Надо бы начать, более прочувствованно и обстоятельно, рассказ о тех своих литера­ турных сверстниках из «плеяд» многих «ог- нелюбов», с кем довелось и подружиться, и посильно «кочегарить» у сибогневского ко­ стра, о тех, чьи имена по спешке и забыв­ чивости, а то и по равнодушию, мы редко упоминаем, а порой и бесследно забываем. Да и здравствующих ныне, носящих эле­ гическое, уважительное звание с т а р е й ­ ши х с и б и р с к и х — невыразимо дорогих, незаменимо близких «огнелюбов», увы, мож­ но уже перечесть по пальцам... Не могу не вспомнить об одном из са­ мых, без преувеличение, потрясающих со­ бытий своего раннего приобщения к литера­ турной жизни и среде того времени. Зимой 1928— 1929 года, уже в ' Новосибирске, ку­ да я переехал из Каргата заканчивать шко­ лу-девятилетку, мне, полудеревенскому провинциалу, открывающему дивную «сто­ лицу Сибири», вдруг выпала малодоступная даже для многих городских любителей ли­ тературы честь и удача: впервые воочию благоговейно лицезреть и слышать— жи­ вых, настоящих, вблизи! — многих, знако­ мых по страницам «Огней», романистов и стихотворцев, в том числе и некоторых ле­ гендарных «огнелюбов» — зажигателей «ли­ тературного костра Сибири», чьи произведе­ ния стали классикой всей молодой совет­ ской литературы. Притом видеть и внимать им, как теперь говорится, в экстремаль­ ной, предельно накаленной атмосфере — в столкновении и противоборстве не только местных, внутрилитературных «группиро­ вок» и «течений», о которых я был уже в какой-то мере наслышан в школе, а на публичном, разафишированном диспуте на совсем уж сногсшибательную тему — «Нужна ли художественная литература?»... Но об этом, прямо-таки ошеломившем, наверно, не одну мою «зачарованную душу», расколовшем надвое полную сумятицы и недоумений юношескую голову происшест­ вии, я подробней попытаюсь со временем поведать в моей книге. Когда теперь, сквозь полувековую дым­ чатую завесу, пеструю череду пережитого времени, вглядываюсь и вслушиваюсь в те прибойно гулкие годы, листаю жухлые, ис­ тертые страницы «Огней» тех лет, как-то не­ произвольно, но настойчиво образуется свое, может, не вполне достоверное, не ахти ка­ кое поэтически возвышенное, но кажущееся мне явственно зримым их определение. «Ог­ ни» той поры представляются уже не столь­ ко «довольно ярким костром», разгоревшим­ ся в глухоманных пространствах «грандиоз­ ной Сибири», какими их еще из заморского Сорренто с поразительной прозорливостью увидел великий огнелюб, сколько рассвет­ ными провозвестниками нынешних мил- лиарднокиловаттных ГЭС на Ангаре, Ени­ сее и других сибирских реках. «Сибирские огни» мне видятся одной из первых в крае', по тем временам довольно мощной, электро­ станцией, от которой зажигались лампочки Ильича. Скажем, вроде первой Новосибирской паросиловой ГРЭС, рубильник которой собственноручно включил всесоюзный ста­ роста М. И. Калинин, поныне носящей его имя, давшей свет и энергию жителям Крас­ ного проспекта и овражных окраин, полу­ кустарным фабрикам и промыслам, громад­ ным новостройкам поднимавшегося на бе­ регах Оби будущего Новосибирска. А нам, старожилам и строителям его, помнится, как, особенно поначалу, густо клубя, уголь­ ный дым и пар из своих, самых высоких среди приземистых деревянных улиц, краснокирпичных труб, городская ЦЭС свой переменный ток выдавала с перебоя­ ми, с нехваткой и перепадами напряжения в сети: мы, тогдашние новосибирцы, с не­ бывалым напором и увлечением, по-удар- ному работали, строили, учились, любили и развлекались частенько при мигающих вполнакала, а то й потухавших на час-другой маловаттных электросветильниках, подме­ няя их копотливыми, худосочными кероси­ новыми лампёшками, стеариновыми свечка­ ми... Но тогда же на левобережье, вместе с гигантским «Сибкомбайном» (ныне прос­ лавленным «Сибсельмашем») и высокими кварталами соцгорода уже возводились бетонно-стеклянные корпуса, готовились дать ток могучие турбины и генераторы мегаваттной теплоэлектроцентрали — ТЭЦ-1, где участником комсомольско-молодежных субботников-воскресников, встречно-штур­ мовых вахт довелось быть и пишущему эти строки. В приведенном же, повторяю, определе­ нии, в субъективном, как говорится, фоку­ се и ракурсе, воспринимаются тогдашние «Огни» — в их природной, жизненной и творческой «привязке» к общенародному де­ лу, необычайно ускоренному движению времени, небывалому размаху ломки ста­ рого уклада, всеохватному преображению страны и родного края. Так видятся «Ог­ ни» в. ту пору, как изначально «довольно 141