Сибирские огни, 1982, № 3

жаннее, спокойнее, мудрее. Действительно, трудно найти истинное и полное счастье в перенакале страстей! В этом — мудрая зрелость художника, его твердость духа, ясное миросознание. «Из зерна печали вырастает дерево мудрости»,— гласит во­ сточная поговорка. Его нынешнее душев­ ное состояние вполне естественно; оно основано на немалом и нелегком житей­ ском опыте, в котором были боль и радость, потери и находки, счастье и трагедии. 1975 год — год 50-летия художника. Он интенсивно работает, готовясь к своей вто­ рой персональной выставке. Вениамин Карпович создает ряд портретов маслом («Портрет сына художника», «Портрет Д. А. Ведерникова» и др.), сангиной, жир­ ной пастелью. Они согреты особой теплотой, проникновенным чувством. Пастельные жен­ ские портреты, несколько эскизные, графич- ные, производят впечатление технической легкости, артистичности, местами даже ли­ хости, в общем-то нехарактерной для ху­ дожника. Но это, тем не менее, Чебанов, во всей своей многогранности и неоднознач­ ности. Среди пейзажных его работ обращает на себя внимание большой живописный холст «Страда», но он, по-моему, не «прошел» через сердце художника. Более привлека­ тельными являются другие чебановские пейзажи, менее претенциозные, но достаточ­ но душевные и искренние. Для второй персональной выставки В. К- Чебанов отобрал 122 работы; из них на военную тему было всего 13, в то время как тема труда была представлена 37, преобла­ дали же портреты (45) и книжная графика (33), в которой были иллюстрации всего лишь к четырем, но очень разным книгам. Достаточно много среди отобранных работ было сюжетных произведений. Больше все­ го было графических работ, среди которых преобладала линогравюра. Художник снова предстал прежде всего как график, как мастер линогравюры, как мастер черного и белого. Выставка открылась в залах Новосибир­ ской картинной галереи 29 декабря 1975 го­ да. Общественно-культурную и художест­ венную значимость творчества Вениамина Карповича Чебанова, представленного на выставке, отмечали многие. Помню, заве­ дующий кафедрой рисования НИСИ им. В. В. Куйбышева, где когда-то начинал Чебанов, кандидат архитектуры, доцент Л. К- Минерт сказал: «Пройдя по залам этой выставки, словно видишь грандиозную панораму жизни нашей страны. Пафос строительства нового общества, героический характер нашего современника является главной темой творчества художника, жиз­ ненная правда и оптимизм характеризуют его». В тот же день в «Вечернем Новоси­ бирске» была опубликована статья М. Кли­ менко, ответственного секретаря Новоси­ бирской организации Союза художников РСФСР, «Талант взращен родной землей...», в которой, в частности, говорилось: «Само­ бытно творчество Вениамина Карповича Чебанова. Каждая новая его работа прино­ сит радость встречи с прекрасным, помогает увидеть какую-то новую грань бытия. Творчество художника, большое и мужест­ венное, отмеченное неустанным стремле­ нием к новым свершениям, неизменно несет на себе печать его личности». Самобытность... «Мастерство и знания — это только азбука художества. Не техникой художества прельщают нас творения рус­ ских; наш ззор более пленяет самобытность, творение без самобытности — это все равно, что человек, лишенный души и сердца»,— слова, приписываемые гениальному русско­ му архитектору В. И. Баженову. Так не поэтому ли произведения Чебанова близки и понятны нам, захватывают нас, некото­ рые сразу, другие незаметно, исподволь, ведут за собой, учат, заставляют сопере­ живать, принимать чужой опыт как свой, размышлять о смысле жизни, о времени и о себе, о своем месте в ней! Художник Вениамин Чебанов предстал как поэт, философ, историк. Он — поэт в том емком смысле этого сло­ ва, в котором заключается вообще способ­ ность человека видеть и чувствовать пре­ красное и возвышенное в реальной дейст­ вительности, то, что порой скрывается за повседневной обыденностью или не так ярко выражается. Он — философ в том смысле, что создан­ ные за многие годы произведения — итог напряженной работы мысли, активной твор­ ческой фантазии, занятых вечными пробле­ мами добра и зла, счастья и страдания, что он способен из множества отдельных на­ блюдений «спрессовать» яркий, синтетиче­ ский образ, придать знакомому и даже привычному явлению неожиданное ощуще­ ние новизны, найти повод для художест­ венного открытия в самых общедоступных сферах человеческого существования. Он — историк и не только потому, что отражает историческое прошлое, по-своему увиденное, но и потому, что сам творит историю времени, историю народа. Он— еще и Человек. Высокая духовность искусства художника, его человечность и глубина связаны с определенной идейной и нравствеаной его позицией, верностью убеж­ дениям. Его творчество — удивительно цель­ ное, стилистика работ устойчива, постоян­ на. Внутренний пафос его искусства всегда направлен не в сторону поисков останав­ ливающей глаз оригинальности листа или холста; он ищет прежде всего внутренней наполненности, духовной содержательности и этому подчиняет средства своего графи­ ческого и живописного языка. Безыскус­ ственная простота многих его работ на са­ мом деле богата и содержательна, выража­ ет сложные чувства и мысли автора и рож­ дает в зрителе ответный отклик. 4