Сибирские огни, 1982, № 3

через три года он, даже еще не член Союза художников,— участник 1-й художествен­ ной выставки «Советская Россия»,' которая состоялась в Москве в 1960 году. Зрелым мастером В. К. Чебанов предстал на 1-й зональной художественной выставке «Си­ бирь социалистическая» (Новосибирск, 1964 г.). В это же время его принимают в Союз художников СССР. С этого же, 1964 года, начинается его активная деятельность в Новосибирской организации Союза. Мно­ го раз он избирался членом правления, был его председателем, руководил секцией гра­ фики, входил в состав выставкомов, разных советов, комиссий. Представлял Новоси­ бирск на всероссийских и всесоюзных съез­ дах художников. Разнообразна и его обще­ ственная деятельность: он — участник раз­ ных творческих агитгрупп, выезжавших в другие города и на село, член редколлегии журнала «Новосибирский агитатор», депу­ тат городского и районного Советов народ­ ных депутатов. А сколько было незаплани­ рованных выставок в Домах культуры, в са­ наториях, домах отдыха, красных уголках, библиотеках, сколько встреч с рабочими, сельскими тружениками, военнослужащи­ ми, студентами, школьниками, сколько бе­ сед, рассказов! Иной раз дел по горло, ра­ бота не клеится, домашние неурядицы — в общем, не до того, а он не может отказать просьбам. Надо, так надо! Жажда общения с людьми, чувство ответственности и долга всегда берут верх. Сейчас Вениамин Карпович— признан­ ный авторитет, мастер живописи и графики. У него за плечами огромный опыт, участие в выставках, наверное, уже всех возмож­ ных уровней и рангов: областных, зональ­ ных, республиканских, всесоюзных, между­ народных, персональных. Его подлинно гуманное искусство отвечает духу интер­ национализма. Графические работы Чебано- ва экспонировались в Польше, ФРГ, Авст­ рии, Венгрии, Франции. Но нет у него ни самоуспокоенности, ни самовлюбленности, что свойственно многим, достигшим успеха. Он полон сил, замыс­ лов, надежд и сомнений. К нему, по-моему, целиком можно отнести слова И. Таланки­ на, сказанные о Сергее Бондарчуке: «При всей воле и силе характера в нем есть не­ защищенность и детскость... Это позволяет ему смотреть на мир с любопытством, непосредственно и видеть явления в их первозданной свежести». По-прежнему в чебановском творчестве та же масштаб­ ность, соотнесенность собственной судьбы с судьбой страны, с временем. В его рабо­ тах нет ни модернового оригинальничания, ни фетишизации старины и старых масте­ ров, ни робкого копирования натуры. Он достиг мастерства, не требующего рекламы и пространных разъяснений знатоков, ссы­ лок на моду и личное усмотрение автора. Но к этому Вениамин Чебанов шел года­ ми, можно уже сказать, десятилетиями. Через десять лет после своего первого уча­ стия в профессиональной художественной выставке он получил право на организацию персональной экспозиции. Она открылась в мае 1967 г., накануне дня Победы, в выста­ вочных залах Новосибирского отделения Союза художников. На ней было представ­ лено ПО’ работ, из которых 34 — книжная графика, 33 портрета, 7 пейзажей, осталь­ ное — сюжетные композиции, где 'преобла­ дала военная тема (примерно 20 произве­ дений). Среди книжной графики было также немало работ, варьирующих тему войны и мира. И это не случайно. На верни­ саже, обращаясь к присутствующим, Вениа­ мин Карпович сказал: — Эту выставку я посвящаю всем тем, кто шел дорогами войны, кто вернулся со славой домой, и тем, кто не пришел, остав­ шись навеки лежать в своей и чужой земле. Центральное место на выставке занял цикл линогравюр «Воспоминание о войне» (позднее он стал именоваться «Годы вой­ ны»). Эта программная серия из семи большеформатных работ — результат почти двухлетнего труда и двадцати лет раздумий о войне и мире. «1941-й. Мать». В скорбном молчании на фоне холодного неба застыла на пригорке пожилая женщина в старом ватнике. Колю­ чий ветерок треплет концы ветхого полу­ шалка, клонит к заснеженной земле сухие былинки. Уходит на фронт колонна бойцов. Она — мать всех солдат и вместе с тем од­ ного из них. Она — образ Родины, благо- славляющей своих сынов на святое правбё дело. Она — монумент скорби и силы, стра­ дания и мужества. Вдали стремительно громыхает эшелон с орудиями на платфор­ мах. И над всем этим — солнце, извечный символ жизни, на которое наплывает чер­ ная туча, кружит воронье. «Прощание». Тревожно поблескивают бревенчатые стены, тревожная звездная ночь заглядывает в оконце. Прильнула к мужниной груди хрупкая исстрадавшаяся женщина. Двое в свете горящей свечи. Зябко женщине, тяжело мужчине. Они мол­ чат, но не безмолвствуют. Время торопит: на спинке стула поспешно брошенные ши­ нель, вещмешок. Покосилась, как их жизнь, фотография в рамке на стене, где, видать, эти же, двое. Внизу еще две рамки, одна уже без фотокарточки, которая, очевидно., перекочевала в нагрудный карман солдата. «Атака». Наиболее острый момент На­ пряженного боя. В едином порыве устрем­ лены вперед бойцы. В свете гаснущих ра­ кет, через колючую проволоку. Их несколь­ ко — рядовых войны. Сраженный встречным огнем один пытается подняться, падает другой Но уже не остановить этого смерча атаки. Вперед, только вперед! «Привал с дороги направо». На вздыблен­ ной земле спят солдаты каменным сном, в неудобных позах, свалившись кто где. Не­ измеримый труд войны, смертельная уста­ лость ее бесконечных тяжких километров. Вот уж, действительно, «сильней солдата на войне не уставал никто». «Победа». Только что пришла весть об окончании войны. Радуются солдаты, вски­ нув вверх винтовки и автоматы. Над ними небо с клубящимися, словно в торжестве, облаками и голуби как символ мира и спо­ койствия. Музыка салюта, бескрайнее лико­ вание, но и они не могут снять сурового напряжения боев. Лица тружеников войны усталы и строги. Это — своеобразная фре­ ска, скомпонованная из. людских голов, рук и автоматов. Здесь время потеряло свою протяженность, мгновение стало вечностью, а люди — памятником эпохи. Лист «Победа» стал своего рода совет­ 133