Сибирские огни, 1982, № 3

Пробьюсь я вдруг з становище такое! Чудовищнее, чем оно, на свете Нигде, пожалуй, не было и нет. Что если прорасту в него торчком я, Начну отрыгивать там насекомых гнусных, Начну блевать там, изрыгая гадов! Червями брызну, Ящерками фыркну, Остатки жертвенных коров швырну я. Что приносились в жертву духам злым. Как эксэкю 1— особой силы птица — Двухглавой иль трехглавой я предстану. Заклекочу без передышки грозно, Чтоб всех, кто в той стране, перепугать. Еще предстану коновязью главной. Столбом злосчастным, черным, долгомерным, С тремя горбами, словно сгустки крови. Железным, вставшим непоколебимо. И. так — за годом год, все девять лет Я стану изрыгать то жар, то холод... Не понесу ль за это наказанье. Не получу ль возмедия потом! Так поразмыслив. Древа-великана Удачливая ветвь еще тянулась. Врастала в гладь трехъярусного свода, Все дальше поднималась в небеса. И вдруг явилась к ней такая думка: — Смотри-ка, ведь у Суорун Тойона, Имеющего у начала шеи Большой желвак, похожий на мальчонку, Что сидя спит, почти упав ничком, И красный зоб с горшок величиною,— Есть дочь-любимица, что родилась последкой, Из девяти девиц явилась младшей Перед девяткой холостых парней. Вертлявая, бесстыжая мерзавка, С ехидством бесконечным, косоглядка. Вихляющая бедрами девица. Ресницами хлопуша, наглотелка, Сплошная самка — навзничь опрокидка. Похожая на бляху жестяную. Шаманка ловкая — вся как огонь и пламя — Вдруг скажет, рассердясь. Что в Среднем мире, Где солнце то восходит, то заходит. Дурное дерево зачем-то зародилось, Плохое дерево расти все выше стало. Посмотрит косо, вынырнет внезапно, Свои проклятья на меня обрушит — И разлечусь я на куски мгновенно, В обломки и гнилушки превращусь. Тогда богиня Айыысыт исчезнет, Бог Дьесегей уйдет, покинет землю, А Иэйэхсит-богиня отвернется И к древу путь забудет навсегда. Подумав так, ветвь главная свернула, Пошла расти-раскидываться книзу В ущелье бесконечном и просторном, Поднявшегося к небу перевала Такого цвета, как молочный жемчуг, Который так и назван — Ют Чемчюк. Он крутизны такой необычайной — Как будто, вверх взлетая и взлетая, От неба до земли простерлась стая Бесчисленных и белых снегирей. Как будто молоко пошло бурляще Огромной благодатью разливаться. Вздуваться нежной пеною пушистой И, в трех местах прорвавшись, наконец-то. Средь берегов, обрывисто висящих, Неукротимой хлынуло рекой. Так появилось, люди говорят, В стране прекрасной озеро большое: В трех перешейках, все из молока. Не знающего ни единой пенки. А из восьмидесяти и восьми корней, Раскидистых, что соками питали Все восемь веток древа Аал-Луук, Могучий, мудрый, самый главный корень Надумал, говорят, такую думку: — Вот если бы суметь мне прорасти Сквозь перегной, сквозь лывины-трясины, А после прорасти без остановки Сквозь широченную земную твердь. Которая не выпятится, если Надавишь на нее со всею силой, Которая — хоть топни стопудово! — Не колыхнется даже под ногой. Пробиться б мне В подземный мир глубокий. Где обитает именитый старец. Родившийся в ножных колодках крепких, В дохе облезлой росший-выраставший. Средь духов злых подземных старец главный. Которого Арсанѳм Дуолайем Зовут все те, что слышали о нем. У старца вкривь и вкось торчат клыки Огромного аршинного размера. У старика такое переносье, Что посередке сорок и четыре Двора-семьи поместятся легко. У старца на блистающих щеках Грязища толщиной в семь пальцев будет, И плесени на восемь пальцев будет Повыше щек, над каждым из висков. А посреди блестящего лица Скопилось копоти на девять пальцев. К тому же, он прожорлив, ненасытен, И непомерно жаден, говорят. У конного он отбирает кнут, У пешего он посох отнимает, При случае, умеет отпереться И возвести наветы на других. Так повелось, что семьям тридцати Он приказал иметь одну лишь прорубь. Восьмидесяти семьям повелел Одну пешню иметь на всех, не больше. На сто дворов-семей он разрешил Иметь один черпак, чтоб чистить прорубь. Вот он какой, тот великан-избранник Шести родов, свирепостью известных, Где вся его родня г подземном мире — Исчадье ада, чары колдовские. Раздоров соплеменники-соседи Мошенничество там царит и алчность. Рты е хищными зубами — словно жерла. 1 Э к с э к ю — двухглавая или трехглавая м ифическая птича .101