Сибирские огни, 1982, № 2

Не отвлечет тебя лукавство перед товарищем в углу; не перепутаешь лекарство, не подберешь тайком иглу, валявшуюся на полу... Эфиром пахнет... душно... жарко... А есть еще ведь санитарка! Тебе молюсь — мы не враги! — поэт простой, нелицемерный, я тоже санитар, наверно,— о помоги! О помоги! Воды подать... поднять подушку... начнет вставать — найти ей «двушку» и свет зажечь, когда ни зги. Весь мощный персонал больницы, тебе молюсь! Как не молиться?! Электрики, вам долгих лет!.. Вам, кочегары!.. Пусть водица горячая в трубе ярится! Вахтер объявит свой запрет — в связи, мол, с гриппом входа нет... Средь зимней, средь вечерней сини в проулке, где скрипит белье, закрыв рукой лицо свое, молюсь бесплатной медицине — не погубите вы ее! Я вам куплю любых конфеток, любых букетов и духов, я вам отдам свой томик Фета — тут есть любители стихов?.. Спасите! Ждут леса, дороги ее на каменном пороге... Но тонкий нож над ней навис... и хмуро врач взирает вниз. И смутножелтая зарница за черный бор уже ложится, кричит сосна, а может, птица, а может, это что-то в нас?.. / Короткий зимний день погас. И лишь на дне усталых глаз — как промельк молнии иль птица — зимы короткая зарница... — Куда?! Трамвай зарежет вас!.. — Ах, что трамвай?! Есть пострашнее.. Я снова здесь. Идет хирург. Трет бледное лицо и шею. И катится брусничка с рук... — Ну, как?! — Присядьте-ка, мой друг... До потолка угрюмый медик. Закуривает, долго медлит, дым выпуская из ноздрей. Сейчас он, как вулкан, пугает. Такими люди не бывают. Он во вселенной всех сильней. Садится рядом,— Вы ведь к ней?.. Устал,— мне говорит он вдруг.— Рука дрожит. Махну на юг. — Ну, как она?! — Там все нормально., и вынимает из кармана мне фотоснимок:— Вот мой друг... Он умер... тоже был хирург... Как говорится, на примере... не дай вам бог лечить родных иль знающих, по крайней мере... не то, чтобы в себя безверье... . простите...— Он стоял у двери.— У вас полно забот своих...— Ушел. А я припомнил — утром: * там, где трамвайные пути, старушка в мире зябком, смутном расспрашивала, как пройти. Я, цыкнув, пробежал... прости... Еще я думал в коридоре,