Сибирские огни, 1982, № 2

— Я правду говорю...— сказал тот уже несколько спокойнее, но тут же снова крикнул во весь голос:— Только что передали по радио. Первая женщина-космонавт! Звать Валентиной!.. Выпьем за Валентину! И снова недоверчиво смотрели все на возбужденного парня. Кое-кто нерешительно поддержал тост. Кто-то недовольно поморщился. А кому- то пришло в голову включить транзистор, подаренный молодым. Не успели подстроиться к Улан-Удэнской станции, как столичный /диктор торжественно сообщил: — ...корабль «Восток-6» пилотирует первая в мире женщина-кос­ монавт гражданка Советского Союза Валентина Владимировна Те­ решкова! Вот тогда все вскочили с мест. Кричали «ура!», обнимались, позд­ равляли невесту, будто это она совершала космический полет. И никого уже нельзя было удержать за столами. Праздник выплеснулся в степь, и на бугре запылал огромный костер. Костер!.. Какая свадьба без костра? Жарко пылают в нем листвен­ ничные чурбачки, раздуваемые свежим ветром, сыплют снопы искр, с треском выстреливая их. А вкруг костра — хоровод, шумный, Веселый. Надо ж е—: такое совпадение! И первая женщина-космонавт, и не­ веста — обе Валентины! Разошелся, разгулялся ёхор-хоровод,— не остановишь. Будто и тан­ цующие решили оторваться от земли. В отсветах костра длинные тени, словно крылья, взмывают. И широко, мощно разносятся по степному раздолью песни. * * * ...Не припомнит Сэренцу, чтобы по стольку молока коровы давали. Доит она их, доит, и все понапрасну: выливать приходится. Земля не впитывает молоко, и текут белые ручьи, стекают в реку. Кажется Сэренцу, будто от молока и вода в реке побелела, 'будто от этих белых ручьев выше и выше поднимается шалое половодье. * * * Быстро летит время. Его скоротечность начинаешь понимать, когда подступает старость. По годам старше других была бобылка Бишыханбагай, Маленькая Тетушка, Махонька. И когда уломали все-таки ее переехать на цент­ ральную усадьбу, потому что сдавать она на глазах стала, всем каза­ лось — не протянет долго. А новые необременительные обязанности, добрые отношения с девчонками-телятницами будто вторую молодость ей вернули. Приезжала Махонька несколько раз в Тасархай, соскучив­ шись по прежним товаркам, так и не узнать ее. Шустрая! Другое дело — мать Дугардана, тетка Ханда. Сколько лет ревма- тизмом-матиизмом маялась, а с годами новые болезни поприставали. Все ждала, все надеялась, что войдет в ее дом невестка, что будут и у нее внуки. (Свадьба Вали с Аюром лишила Ханду этой надежды. Так на нее подействовала эта свадьба, что совсем расхворалась. По привычке' да по советам старух людей лечилась своими средствами — травами да целебными грязями,'минеральной водой из местного аршана-источника да зельями Петрухи-ветеринара. Испытала на себе и то, чем испокон степняки пользовали: обертывалась шкурами только что освежеванных овец. Не помогало и это... Заставили Ханду обратиться к врачам, с которыми ей до того и знаться не приходилось. Свозили ее в аймачную больницу, там всякие анализы сделали, на рентгене просвечивание, и оказалось, что и легкие у нее не в порядке, и довольно запушенный бру­ целлез, кроме прочих недугов. На все эти диагнозы Ханда махнула рукой. К своему матиизму, сказала, она уже привыкла. Что легкие потемнели,— чему удивляться, 4 Сибирские огни № 2 49