Сибирские огни, 1982, № 2

с разными украшениями, в орденах... Я свои тоже нацепила. А что? Чем мои награды хуже? Рожать тоже труда стоит!.. Ну, а которые в прижю- диме, или как его, так одни герои, депутаты, чемпионы... Слушала я, при­ знаюсь тебе, с пятого на десятое. Не все понимала. Как начали сыпать, сколько чего, тонны, литры, проценты... Я, сама знаешь, в арифметике не шибко разбираюсь, непривычна моя голова к арифметике. Вот потом толстый один выступал. Меня толще. Этот понятно говорил. Про рацио­ ны. Я после скажу, что запомнйла. И еще один, городской,—про то, как жить будем. Если по его словам, так из деревни никто уезжать не захо­ чет. Верно, верно!.. Этот, который с Гомбо-Доржи приезжал, вызов тебе прислал, тоже на трибуну вышел. Видать, нашу жизнь неплохо знает. Не находится, говорит, среди молодежи много желающих работать в животноводстве. Надо, говорит, готовить смену дояркам. Да-а, послу­ шала я его — умеет выступать. Уж такая у него работа... Думаю, а кто- нибудь из наших, из простых, скажет? И тут дали слово доярке из Тун- кинского аймака. Мы притихли, беспокоимся — сможет ли хоть пару слов связать. А она такая речистая, не хуже начальников! Кац пошла, как пошла. Мы, говорит, принимаем здесь высокие обязательства. Так, зна­ чит, говорит, надо, чтобы они не остались на языке. И про женщин хо­ рошо сказала. У женщин, говорит, семьи, дети. Сколько сил, говорит, надо, чтобы и за скотом ходить, и за домом. Матери-одиночки, говорит, . тоже есть. На ни^ все держится в семье. Надо их понимать... Я, под­ ружка, даже слезу пустила... Веришь? ■—Пагма утерла рукавом гла­ за.— Будто про меня сказала... Сэренцу молча кивнула. — А в конце награждение было. Кому медали, грамоты, кому- ценные подарки — мотоциклы, радиоприемники, швейные машинки, часы... Меня тоже вызвали. Я не поверила. Снова зовут. Вышла к сцене, а мне дают вот это...— Она взяла с кровати из-под бумаги отрез шел­ ка-— Смотри, какие узоры. Цвет, как у неба, голубого. Этот шелк — тебе. Я так решила. Не жрлая обидеть отказом подругу, Сэренцу взяла на вытянутую руку отрез, погладила шелк, улыбнулась. — Нам с тобой уже не быть красавицами, во что нас ни закутай... Такое больше молодым подойдет... Давай девчонкам нашим лучше отдадим? — Молодчина ты, ровесница! Хорошо придумала. Вале тэрлик к свадьбе выйдет, а Дулмадай платок хороший. Для молодых, значит, у нас есть подарки. Но про тебя я все равно не забыла. Для тебя еще кое- что имеется. Ну-ка, примерь! Она поставила перед Сэренцу желтые кожаные сапожки на невысо­ ком каблучке, с застежками-молниями. — Неужели мне?! — всплеснула руками Сэренцу. — А кому еще? В городе женщины нашего возраста все в таких бе­ гают. Да чего там, в городе! В аймаке бабы в них щеголяют. А чем мы хуже? Впору будут. Ну, снимай унты! Сэренцу стянула рабочие обутки, надела блестящие сапожки, прош­ лась по избе. — В самый раз! Довольная, что угодила подруге, Пагма полезла в рюкзак. — Матери Дугардана резиновую грелку купила. Может, меньше Унее руки-ноги болеть будут... — Порадуется Ханда, что ты ее заказ выполнила. — Не знаю, будет радоваться или нет. Другое она просила... — Что? Пагмасан помолчала. — Не надо бы тебе говорить... Все-таки ты человек партийный... Да что поделаешь, не умею я ничего скрывать, а от тебя тем более. Мать Дугардана просила к Донир-ламе съездить, тибетское лекарство у него достать. А я в Иволгинский дацан не попала... Зато встретила в городе священников из Индии, поклонилась им. 45