Сибирские огни, 1982, № 2

будете, скорей подрастете. Затем она переходила к телятам постарше. Эти были уже беспокой­ нее, совали мордочки в кормушки, пробовали облизывать язычками се­ но, вкуса которого ещ^ не знали, и громко чихали. — Будьте здоровы! — присаживалась перед ними на корточки Маленькая Тетушка.— Привыкайте, привыкайте к сенцу. Не век вам мо­ лочко пить... Ешьте, пробуйте сено. Я вам самого зелененького, самого вкусненького выбрала. Постепенно добиралась она до дальнего края телятника, где нахо­ дилось больше десятка самых старших. Этих и уговаривать не требова­ лось— успевай только подкладывать сено в кормушки. Что-то они уже соображать начинают: услышат, что стадо с пастбища вернулось, дояр­ ки ли подойниками загремели,— начинают беспокойно толочься. Сосут, глупые, уши своих соседей, а то и жиденькие косицы Махоньки ухватят. Не зря поговорка ходит: мыча, телята становятся коровами. И эти напе­ ребой голоса пробуют, каждый по-своему мычит — тоненько и басовито, коротко и протяжно, громко и еле слышно. Для Бишыханбагай это луч­ ше всякой музыки. А самое большое удовольствие — выпаивать телят. — Сосите!.. Тепленькое еще... Ты, Халхандай, не жадничай, тебе только до половины... Во-от, а остальное Белянке. Не торопись, все твое... Держи, Балбандай, твоя очередь... Трудно ей одной. Одних молоком напоит, другим бурды принесет, обжорам П9старше — сена. Сама на саночках навоз вывезет и тут же на них приволочет сухую подстилку. А еще две печи протопить надо — утром и вечером, чтобы тепло у теляток было. Так же вот однажды крутилась-крутилась, вконец устала, еле под­ няла сырое полено, сунула в огонь и, разморенная жаром печки, за­ дремала. После рассказывала, какой чудной сон видела. Будто вылетают из трубы яркие искры и прилипают к ночному небу, а там превращаются в золотые копытца сказочных телят. Ей хотелось поймать хоть одного — вон их сколько! Как звезд. Погналась было, да запнулась и упала на ко­ лени. Больно ушиблась. Колени будто обожгло... Открыла глаза — пале­ ным пахнет. На поле халата круглая дыра прожжена, с телячье копытце... В другой раз Бишыханбагай рано трубу закрыла. И сама угорела, и телята ее чуть вечным сном не заснули. А совсем недавно и похуже случилось. Пока она на улице возилась, полено из печки выпало, дым от него все помещение забил. Последний случай перепугал всех. Ладно, обошлось. А ведь стря­ сется что, сгорит старая вместе с телятами. Никто, понятно, ни в чем Маленькую Тетушку не упрекнул, не посмел обидеть. Стали искать способ, чтобы как-нибудь по-доброму освободить Махоньку от работы. При­ думали. Пришло на имя Бишыханбагай письмо. За всю свою жизнь ни от кого не получавшая писем, старушка и удивилась, и перепугалась. Сама она грамоты не знала, попросила подруг прочитать. Те виду не показа­ ли, что знают, кто и о чем ей пишет. А это из правления предложили ей переехать на центральную ферму, стать наставницей тамошних телят­ ниц. Маленькая Тетушка слышала, что на высокоудойной ферме коров новой породы завели, мечтала хотя бы поглядеть на их телят. И вдруг с таким уважением ее приглашают! Обрадовалась Махонька, хотя и за­ сомневалась— сможет ли других учить, но решила: справится, дело-то знакомое. Как можно отказаться за породистым скотом ходить? Вроде и осталось ей всего ничего — собраться да ехать. Как бы не так! Жалко стало Махоньке с тасархайским телятником расставаться. И-другое бес­ покойство: на кого оставить, кому доверить? Не любила, ох как не лю­ била Бишыханбагай, когда доярки появлялись в ее владениях, а услы­ хав, что на ее место прочат Ленхобо,— вконец расстроилась. Стали ходить за телятами вместе — старая и молодая, ласковая, добрая Махонька и резкая, грубая Ленхобо. Всем на удивление эти ни 27