Сибирские огни, 1982, № 2

ЛИТЕРАТНРСВЕДЕНИЕ Александр Рубашкин В МИРЕ ГЕРОЕВ ФЕДОРА АБРАМОВА На своем веку Федор Абрамов знал восторженные отзывы и назидания, друже­ ские советы и «проработку». Критики определили его место среди писателей-«деревен- щиков» и отмечали знание материала. Среди многочисленных статей о творчестве пи­ сателя были глубокие, точные, в которых эмоция не заслоняла мысль. Вряд ли сегодня есть нужда в повторении сказанного, и заметки эти рождены единственной целью — показать, в чем состоят художественные открытия Абрамова. Конечно, в повестях, романах, очерках — и в «Пряслиных», и в «Пелагее», и в «Вокруг да около » — сказался личный опыт. Перед нами свидетельство художника о многих событиях и судьбах его современников. Тут и военные сороковые с бабьим «вторым фронтом», и то, что называют послевоенным лихолетьем, и сложные, трудные, разные проблемы последующего времени вплоть до начала семидесятых. Абрамову приходится слышать упреки: не видит нового, не отражает достижений, не говорит, как мы далеко ушли от уровня 1913-го и 1940-го. Как будто писатель — статистический справочник, как будто общие вопросы он ставит не на своем материале. Только в смысле материала Абрамов принадлежит к когорте «деревенщиков». Это «только» совсем не мало, но им писатель не ограничивается. В остальном — в социаль­ ности, в характере обобщений, в историзме — он в одном ряду и с В. Беловым, и В. Распутиным, и В. Быковым, и Ю. Трифоновым. Не «ностальгией по прошлому» жи­ вет Абрамов, а болью вчерашней и сегодняшней. Чувство самоуспокоенности ему чуж­ до. В этом смысле он прямой наследник (не единственный, конечно) русских писателей прошлого века. Не будем пока сопоставлять меры талантов, поверяемых временем. 1 Северная деревня, северная река, сороко­ вые-семидесятые годы. Действие трилогии «Пряслины» и романа «Дом», составивших вместе тетралогию «Братья и сестры», почти не выходит за пределы районного центра. Правда, где-то далеко в Москве живет сес­ тра Михаила Пряслина — Татьяна; правда, где-то по Сибири шастает непутевый Егор- ша да мотается, скитается Федор; но в основе романа пекашинская деревенская жизнь в годы мира и войны. В этих, род­ ных для автора, местах живут и другие его герои — и Пелагея из одноименной по­ вести, и Мелентьевна («Деревянные кони»), и справляющая свой «бабилей» Катерина. Какие же тут открытия,— скажет иной чи­ татель. Будто не видели мы и раньше де­ ревенских баб и старух, будто не слышали о военной страде, не смотрели фильмы, где бабы впрягались в плуг вместо лошадей... Видели, слышали, смотрели. И если мы все же говорим о художественных открытиях, то не для того, чтобы столкнуть Абрамова с другими писателями, у которых этих от­ крытий нет или они лежат в иной области. 148 Область открытий Абрамова — не Арханге- логородчина, не Пинежье, хотя до него мы не ведали о красоте этого края; главное его открытие — характеры, прежде всего - характеры женские. Уйдут, разрешатся иные конфликты, насущные проблемы се­ годняшнего дня, но останутся надолго в со­ знании читателя Лизка, Анфиса, Анна, Вар­ вара, Пелагея, Алька, Евдокия, Мелентьев­ на, Соломея; останется рассказ о жизни су­ ровой, как северная деревня. Когда на сцене Ленинградского Малого драматического театра видищь талантли­ вую инсценировку романа «Дом» в поста­ новке режиссера Л. Додина, поначалу удив­ ляешься живой реакции городских интелли­ гентных жителей на сцены, казалось бы, да­ лекой от них деревенской жизни. Но вскоре все проясняется — зрителя «держит» не бле­ стящее по замыслу оформление, а то, что перед ним и его братья и сестры, что ощу­ щаешь кровную связь с этими людьми. Про выдающегося человека говорят: он вышел из народа, из его гущи. Жизнь деревенская исчисляется многими столетиями. Еще в на­ чале нынешнего века Россия оставалась по преимуществу страной деревенской. И по­ нять характер современного человека, не