Сибирские огни, 1982, № 1

лове —красивый шелковый платок. И настроение у нее праздничное — не каждый день с такой вестью приезжаешь! У нее выспрашивали подробности, но Удамбра и сама мало что зна­ ла, однако поздравляла всех, повторяя то, что говорил на митинге Гом- бо-Доржи. Кажется, в первый раз и Сэренцу сказала что-то доброе. Доярки стали выпытывать улусные новости и, хотя Удамбра никого не приглашала, пошли к ней домой. Изба у хозяйки Тасархая лучше всех, недавно построена, с широкими окнами, деревянным полом, стены побелены, на окнах занавески из желтой саржи. Две металлические кровати с сетками покрыты зелеными одеялами, стбл под пестрой ска­ тертью. На одной из стен почетные грамоты, которыми награждали Удамбру, ее фотография. Рядом тикают часы-ходики. Мэдэгма помогла матери снять пальто, повесила его и, увидев на лацкане коричневого костюма блестящий желтый кружок на полосатой ленточке, захлопала в ладоши. — Это медаль за победу,—лицо Удамбры порозовело. Она отстег­ нула медаль, пустила ее по рукам. — Удамбра, дашь поносить? Пагма приложила медаль к груди и притворно вздохнула: — Раз уж не могу получить такую награду за работу, придется за­ служить тем, что лучше умею делать... У кого много детей, тем тоже ор­ дена и медали дают. Доярки расхохотались. Довольная произведенным впечатлением, Удамбра снова приколо­ ла медаль к костюму, стала рассказывать об улусных новостях. Их бы­ ло немало. Убыток, понесенный фермой от нападения волков, правление взяло на себя. На будущую зимовку Тасархаю выделили корма.' И еще приятная новость: дети тасархайских доярок, решило правление, будут в первую очеррдь зачислены в школу-интернат. Выполнила старшая доярка и поручения. Тетушке Ханде привезла мазь от «рематиизма», а Бишыханбагай — резиновые соски для телят. — Ну, а как отметили победу? — спросила Пагма. — Я же говорила: митинг был. После, конечно, за столом поси­ дели... — Это мы сразу заметили,— подмигнула Пагмушка.— Жалко, нас там не было. Мы бы мимо рта не пронесли! — А я не с пустыми руками вернулась! — Удамбра, улыбаясь, по­ лезла в сумку. Сегодня ее было просто нё узнать.— Вот хлеб магазин­ ный... сахар... Это — селедка... И еще кое-что имеется. Не простое ви­ но — хара архи, спирт! ' Пагма широко распахнула руки, словно хотела заключить в объя­ тия старшую доярку. — Не зря мы тебя хозяйкой фермы держим! — Как пить будем? Неразведенный? На нее зашумели: — С ума сошла! От него сгоришь! Уселись за стол, примолкли, поглядывая на непривычную еду. Удамбра наполнила стакан, протянула старшей по возрасту Бишыханба­ гай. Маленькая Тетушка встала, приняла стакан, капнула из него на пол, воздавая должное золотой земле, обмакнула мизинец и провела им по лбу. Лишь после этого приложилась губами к краю стакана, чуть- чуть отпила и передернула плечами от горечи. — Эх, Махонька-Махонька! — сожалеюще крякнула Пагма.— И выпить-то слаба. Заешь чем-нибудь скорей. Да не держи стакан. Не видишь — у нас слюни текут! В прежние времена Ханда умела выгонять молочную водку, архи, и не прочь была отведать ее, а вот к белой, казенной, у нее душа не ле­ жала.‘А тут еще спирт, хоть и разбавленный. Сделала небольшой гло­ ток, утерла губы ладонью, толкнула локтем Пагмушку: — На, глотай!