Сибирские огни, 1982, № 1

Дойка!.. Для Сэренцу — самая красивая на свете работа. Как звон­ ко ударяют о дно пустого ведра первые тугие струнки! И чем ведро пол­ нее, тем эти звуки глуше, но все равно — будто музыка. А какой аромат! Всеми травами степи пахнет теплое молоко. Пенится, шипит, подступая к краю ведра... Сегодня она не слышала знакомой музыки, не ощущала всегда ра­ довавшего ее запаха. Пасмурно было на душе. Подумать только — все­ го-то молока набралось от двадцати коров? Так мало? Может, конечно, в первый раз так и должно быть — новому человеку коровы неохотно отдают молоко. Привыкнут к ней, станут щедрее. Но много ли приба­ вится? Поглядела, как у других доярок. Тоже не больше. Значит, надеять­ ся не на что. А откуда ему взяться, молоку? Травы мало — и в Тасар- хае, как всюду, повыгорели луга. Может, пастбища сменить? А если ночью пасти? Никто, похоже, над этим здесь не задумывался. Сказать Удамбре? Старшая на ферме все равно не послушает. Из вредности. Только на скандал нарвешься. С такого станешь, пожалуй, и в приметы верить... Невесело начался первый день. Не лучше оыли и другие. Удивлялась свекру. Он стал в Тасархае незаменимым человеком. Предполагалось, что Боди будет возить с фермы молоко, однако было его мало, весь удой на месте пропускали через сепаратор, а сливки до­ ставлять проще и быстрей. Боди засветло возвращался домой, и тут его всякий раз ждала масса разных дел. Единственный мужчина, за что он только ни брался. Там чью-то избушку подлатает, тут жерди в заборе сменит... Первым делом он выкопал расшатанную, подгнившую коно­ вязь и поставил на ее место новый березовый столб. Не бог весть какая коновязь вышла, а вполне могла послужить ближним и дальним гостям. Старик верил, что найдет, дорогу к этому столбу, привяжет у него своего коня и Зандан. Несколько дней Боди, прихватив лом и лопату, обходил берега речки, расчищал заросшие, засыпанные землей канавы, пускал по ним воду на прибрежные поляны. Что значит вода! Всюду, куда потекла она, ожила трава. Когда подходила очередь Сэренцу' пастушить, дед Боди подменял ее, угонял коров подальше, вдоль речки, отыскивал хо­ роший травостой на лесных полянах. Глядя на него, приободрялась Сэренцу, верила, что будет получше, полегче, наладится и работа, и жизнь. Знала бы она, какие мрачные мысли одолевали старика! В хлопотах он искал избавления от них, старался ни на минуту не оставаться без дела. Когда же трясся в телеге до молоканки и обратно, когда брел неспешно за стадом или лежал в тени под кустом, приглядывая за коровами, те же мысли назойливо толклись в голове. По всем приметам, размышлял Боди, ждет их дзуд — бескормица -и великий мор. Кому неизвестно, что дзуд-мор начинается летом и такая устойчивая засуха — верный предвестник беды. В летнюю жару, когда долго не выпадают дожди и пересыхают, сгорают травы, тает внутренний жир у скота, иссушается костный мозг — так исстари говорили знающие люди. Одно спасение — откочевывать в другие места, искать кормные пастбища. А куда угонишь стадо с фермы? Не те вре­ мена... На всю буусу ни одной захудалой юрты! А как станешь коче­ вать, не имея крыши над головой?.. Ладно еще, что хоть изредка может он вволю попасти коров. Женщины боятся уходить далеко от стоянки. Гоняют без толку скот по вытоптанным и выжженным солнцем лугам. Еще как-то ухитряются хоть столько получать молока! За сноху душа болит. Не видит, что ли, каких захудалых буренок ей всучили? Гордая! Другая бы на ее месте ни за что не согласилась, а Сэренцу тянет. Хорошая у него сноха, ничего не скажешь. И от сына опять ничего нет. Куда уехал? Зачем? Кончилась же война. Пора бы и ему воротиться. Сколько перенес, испытал,— предста­ вить невозможно. Многие фронтовики уже дома, даже не инвалиды. Дождаться бы Зандана... Что-тошодсказывает: долго не протянуть. 45