Сибирские огни, 1982, № 1

И Сэренцу охватывает такое же горькое чувство. Раз выгорела трава, нечем будет кормить скот. Откуда тогда взяться молоку? Может, там, в Тасархае, места получше, сохранились травы на пастбищах? Вряд ли... Густо поднимая сухую горячую пыль, плетутся степной дорогой быки. Жара еще не спадает, когда они добираются до Кусотинских бо­ лот, продираясь сквозь чащу камыша и раскачивая на кочках телегу. Здесь Круторогому и Мухандаю приходится потруднее. А сразу за боло­ тами еще хуже — начинается крутой подъем, на пути громадные валу­ ны, которые приходится объезжать, вся в рытвинах дорога то ползет вверх, то резко обрывается. Боди и Сэренцу все чаще слазят с телеги, шагают рядом с нею, а то и подталкивают сзади. Баир крепко спит. Здесь, у подножья горы, много высоких деревьев и не так жарко, но усталость все же дает себя знать и мучит жажда. За несчетным поворотом распахивается широкая, прямая, как стрела, просека, выравнивается дорога, веет свежим ветерком. Сюда можно было напрямую попасть из Галтая, но Боди почему-то понадо­ билось делать крюк. Даже если он рассчитывал сократить путь, време­ ни все равно потеряли больше. Взбодрились быки, шагает смирившаяся со своей участью Белянка, бежит впереди, задрав хвост и вывалив*язык, Хоройшо. Можно снова сесть в телегу. Боди, не проронивший с начала пути'1 ни слова, сгорбился в передке, изредка, для порядка, бормочет негром­ ко; «Цоб-цобэ!», покачивается вместе с телегой из стороны в сторону, попыхивает трубочкой, вырезанной из березового корня. Сэренцу никогда засоней не была, смолоду привыкла подниматься чуть свет. И когда замуж вышла, когда Баира родила, в постели по­ долгу не залеживалась. А уж в( войну и вовсе не до сна было. Какой у доярок сон? Сладкой мечтой было хоть однажды вволю отоспаться... Проведя в тревожном ожидании встречи с Занданом на полустанке больше двух суток да бессонную ночь в сборах на перекочевку, она, понятное дело, устала и, взобравшись на воз, клевала носом. Голова ежеминутно падала на грудь, Сэренцу спохватывалась, стряхивала с себя дурноту, изо всех сил боролась с неодолимым желанием спать, спать и спать. Ни за что не хотела она, чтобы свекор увидел, как ее сморило среди бела дня. И все-таки сон одолел. И старый Боди поддался бы искушению, и его донимала дремота. Держался он лишь потому, что не переставал ругать себя. Поехал, се­ дой дурень! Поддался на уговоры... Не к добру это. Кто-кто, а он, Боди, должен зрать, чем кончается, когда пренебрегают обычаями предков... И тут же самые худшие его опасения начали сбываться. Из чащи вы­ шел тощий-претощий, со свалявшейся шерстью волк, не спеша пересек дорогу и скрылся за деревьями по другую сторону просеки. Удивитель­ но было не то, что дикий зверь очутился на их пути в эту пору и что вообще он появился — давным давно в округе слыхом не елыхивали о волках. Невероятно было совсем-другое. Почему Хоройшо не учуял его? Почему ни быки, ни Белянка не обнаружили никакого беспокойст­ ва? Может, это и не волк был вовсе? Да нет, Боди явственно видел его. Матерый волчище! К чему это?.. Не желая пугать спутников, будить их не стал. Подумал было за­ вернуть быков да воротиться в Галтай, но пока размышлял, быки сами остановились. Остановились в Том месте, где обычно всегда делали привал проезжающие. В этом Боди тоже усмотрел предзнаменование — на этот раз доброе. Не где-нибуды а у святого места остановились! Потихоньку, чТоб не проснулись Сэренцу и Баир, распряг быков. У него были достаточные основания стараться не шуметь: а ну как сно­ ха, пожелавшая отправиться в путь-дорогу в нечетный день, начнет воз­ ражать, смеяться станет, что он тут привал сделал. Кто их поймет, пар­ тийных? У них все по-своему. Грех, правда, обижаться на Сэренцу 39