Сибирские огни, 1982, № 1

чев, выступивший с первой прозаической книжкой. Хочется сразу сказать, что дебют получился удачным. Повесть адресована среднему школьному возрасту, гі это, не­ сомненно, диктовало автору свои особые условия. Надо было позаботиться о сюже­ те, выстроить его так, чтобы чтение не было скучныьр Писатель справился с этим отлично. Он сохранил и напряженность, ув­ лекательность сюжета и не принизил нрав­ ственный смысл содержания. Поэтому эпи­ зод, когда Николай проявил слабость и по­ ступил непорядочно — подменил механизм часов, с которым он не мог справиться,— читается и воспринимается с неменьшей остротой, чем выслеживание и, поимка Дюбы. Точно так же с неослабным инте­ ресом читаются страницы, где рассказыва­ ется о некоторых секретах мастерства ча­ совщиков, об их работе. Причем, автор это делает с таким тонким и глубоким знанием дела, что читатель просто обогащается но­ вым знанием. Пожалуй, неудивительным будет, если кто-то из юных читателей пос­ ле прочтения этой книги, решит стать часо­ вых дел мастером. И это совсем немало­ важно! Как еще часто приходится читать о рабочих профессиях, о производственных делах столь приблизительные,' схематичные рассказы, которые не только не могут увлечь, но способны лишь навлечь скуку. А все объясняется просто: Борис Климычев досконально знает дело,, о котором,пишет. Ну, а остальное, как говорится, от меры Таланта и мастерства. Событий в повести много, они неожидан­ ны, но естественны, потому что не приду­ маны автором, не рождены одним лишь творческим воображением, а подсказаны жизнью, ею вдохновлены. Событийный ряд повести и создает и обрисовывает те инди­ видуальные, неповторимые условия, в ко­ торых живут главные герои, продолжая одновременно жить общей жизнью со все­ ми людьми, переживавшими войну в тылу. Ценности литературного произведения ведь зависит еще и от того, что нового, неизве­ стного можрт рассказать писатель об уже, казалось бы, известном, знакомом. В этом смысле, у Бориса Климычева есть что ска­ зать, у него свой материал, свой опыт, позволяющий увидеть новую сторону, но­ вый срез той, уже значительно отдалив­ шейся от нашего времени, жизни. Что ж, и это надо прибавить к достоин­ ствам книги. Порой при чтении даже возникало ощу­ щение, что, может быть, автор рассказыва­ ет не все из того, что он мог бы расска­ зать. А хочется знать больше. Но в то же время писателя нельзя обвинить, что он создал некий облегченный вариант для детского чтения, сгладив острые, углы. Нет, Борис Климычев не отступает от высоких принципов реалистического письма. Так что к читателям любых возрастов, пришла книжка правдивая, честная, .не только по главному своему смыслу, по тому, что, ка­ кие нравственные ценности в ней отстаива­ ются, но и по тому, как обо всем расска­ зано. Пожалуй, единственное, в чем можно упрекнуть автора, заключается в том, что писатель избрал нелегкий путь — повесть написана от лица мальчишки. Это трудный прием. Тем более, что рассказать надо о 170 многом, очень серьезном. В целом задача выполняется успешно: язык, стиль, манера говорить, думать, поступать — все соответ­ ствует возрасту рассказчика. Но все же, в ряде случаев, особенно ответственных, вдруг ловишь себя на мысли, .что вот так ответить взрослому, или вот так размыш­ лять мог именно взрослый человек, а не мальчишка. Есть такие сбои. И вот они-то вновь и вновь возвращают к той мысли, что у писателя действительно остался в за­ пасе немалый жизненный материал, кото­ рый не мог войти в эту повесть, но дает о себе знать. А не обратиться ли к нему писателю? Не развернуть ли его во всей полноте и многоцветности так, как он ви­ дится автору сейчас, в зрелом возрасте, и не рассказать ли о нем взрослым людям, как может рассказать писатель, посмот­ ревший на прошедшее с высоты прожи­ того? Впрочем, это лишь читательское пожела­ ние. И продиктовано оно искренней заин­ тересованностью всем тем, о чем прочита­ но в книге, что взволновало, напомнило о многом... Э. БУРМАКИН Леонид Мартынов, Золотой запас. Книга стихов. М., «Советский писатель»,. 1981. Нимб, которым бывает окружен тот или .иной выдающийся художник после смер­ ти,— это стеклянный колпак, препятствую­ щий живому и свободному общению нас с ним, его с нами. Неужто и Леонида Мар­ тынова когда-нибудь канонизируют? Боль­ шую нелепость трудно себе представить — пикто, может быть, так не противился ка­ нонам, как Мартынов, постоянно выказы­ вая и высказывая свое неуважение к «ор­ тодоксально ясным, кристаллически-хресто- матийным формам» и отстаивая право упо­ треблять глаголы соответственно природе таланта, а не так, как предписывается той или иной парадигмой. Это право он утвер­ ждает и в «Золотом запасе», ставшем его последней книгой (Мартынов сам подгото­ вил. книгу к набору, однако увидеть сбор­ ник изданным ему не удалось — в июне 1980 года Леонида Николаевича не стало). Вот хотя бы стихотворение «Махаон»: Черный, Крыльями крылато машет Со всего размаха он. — Что ты машешь? —я вздыхаю. — Не машу,—жужжит он,—а махаю! Потому что —махаон! Вроде бы, шутка. А в действительно­ сти— жизненная и поэтическая программа. Если ты махаон, то не машешь (как все) крыльями, а махаешь. И пусть это будет воцреки всем грамматическим нормам и этимологическим словарям. Мартынов уникален в Нашей поэзии. Да, конечно же, с какой-то степенью прибли­ жения его можно соотнести с теми ИЛИ иными поэтами, обнаружив некоторые ти­ пологически сходные черты и мотивы, од­ нако при всей вписанности в духовную архитектуру нашего мира' он все-таки по­ добен зданию, стоящему особняком, а не типовым панельным коробкам. Непосредст-