Сибирские огни, 1982, № 1

В ней подобраны выжимки из высказыва­ ний Достоевского, снабженные малогра­ мотными, но достаточно реакционными и националистическими комментариями «ли­ тературоведа» в рясе. Была поднята анти- советская возня вокруг статьи В. Перевер­ зева «Достоевский и революция», в которой делалась попытка осветить эту проблему с марксистских позиций. Апологеты «сбрасывания классиков с корабля современности», а также любите­ ли упрощать сложное до азбучного уровня или наоборот — усложнять очевидное наш­ лись и у нас. Появлялись их статьи под та­ кими, например, заголовками: «Печальник чердака и подвала», «Неразгаданный», «Ху­ дожник рабов». В Казани даже вышла статья под названием «Мучительный юби­ лей». Однако «мучительным» юбилей 21-го го­ да был лишь для немногих недалеких лю­ дей. В целом же он стал праздником оте­ чественной литературы. Состоялись вечера памяти великого писателя в Вольной Ака­ демии духовной культуры, в Доме литера­ торов, выставки в Историческом музее и Пушкинском доме. В юбилейные дни в Центрархиве в торжественной обстановке был вскрыт хранившийся там ящик с бума­ гами писателя — в том числе с его драго­ ценными автографами-планами романов, черновиками писем. Причем, и это надо подчеркнуть особо, юбилей не был событием лишь для Москвы и Петрограда. Статьи о жизни и творчестве писателя появились и в провинции, напри­ мер, в тверской и богородской газетах. В Краснодарском пединституте и Донском университете состоялись юбилейные собра­ ния. В далеком Хабаровске, оккупированном японцами, вышел в свет тридцатидвухстра­ ничный юбилейный сборник «Неистовые слова». Что в этом сборнике? Сохранился ли он где-нибудь? (Во всяком случае, в таком крупном книгохранилище, как ленинград­ ская Публичная библиотека, его нет). А вот пожелтевший номер омской газе­ ты «Рабочий путь» от 12 ноября 1921 года. На первой же странице — объявление: лит- отдел Губполитпросвета проводит в зале Партийного дома «литературное утро», посвященное Достоевскому. Намечен док­ лад, дискуссия, концерт. «Цены местам от 3-х тыс. до 10-ти тыс. рублей». А рядом — подборка сообщений о помо­ щи сибиряков голодающим Поволжья. Ря­ дом — статья «Признаки эпидемии». Газе­ та пишет о суде над колчаковскими кара­ телями, о поджоге контрреволюционерами омских железнодорожных мастерских, ко­ торые в результате пожара вышли из строя, об убийствах на улицах, совершаемых гра­ бителями... И тут же, на четвертой странице, статья Юрия В. «Памяти Ф . М. Достоевско­ го», в которой пишется, что его творчест­ во — это «бунт чуткой совести против не­ справедливости и страдания, против бога, допускающего такую несправедливость и такие страдания». И тут же — хроникальная заметка «Ознаменование 100-летних юбиле­ ев Ф . М. Достоевского и Н. А : Некрасова». Из нее можно узнать, что кроме литератур­ ного утра состоялся вечер в клубе военно­ учебных заведений, на котором был до ­ клад, концерт, разыгрывание профессио­ 1 5 6 нальными актерами сцен из «Преступления и наказания», книжная выставка. Через год в Ом ске вышло два номера журнала «Искусство». В одном из них — дискуссия. Пролеткультовец профессор Г. Круссер начисто отвергает наследие Досто­ евского, говорит, что он «ныне мертв», что он останется навсегда в прошлом... Его оппонент — поэт Георгий Вяткин — ут­ верждает обратное. Д ля него творчество автора «Братьев Карамазовых» — «это са­ мый сильный в мировой литературе протест против мещанского довольства и тупости, это — колоссальный взрывчатый снаряд, подведенный под дом, где живут мещане всего мира». 1921 год. Молода была Советская страна. Молода была и ее новая литература, стояв­ шая на пороге целого ряда блестящих экс­ периментов и открытий. И юбилей Досто­ евского стал для нее одним из важнейших уроков. Об этом прямо говорит современ­ ная исследовательница Е. В. Старикова, специально изучавшая вопрос о влиянии Достоевского на советскую литературу. Лишь один пример. В газете Московско­ го военного округа «Красный воин» никому неизвестный молодой журналист Лаптев, как и многие в молодости, баловавшийся поэзией, печатает стихотворение «Тебе, на­ шему», приуроченное к юбилею. А много лет спустя исследователи творчества Лео­ нида Леонова (Лаптев — его псевдоним 20-х годов) будут специально писать о проблеме «Леонов и Достоевский». Двадцать первый год. Год великих страданий, но и великих надежд. , Что было бы, если бы Достоевский мог встать тогда из гроба и посмотреть на про­ исходящее вокруг, в его России? Этот воп­ рос задал не кто-нибудь, а первый нарком просвещения Анатолий Васильевич Луна­ чарский. Он говорил об этом на торжестве в честь столетия писателя, а потом напеча­ тал стенограмму своего выступления в «Красной нови» — первом советском «толстом» журнале. Для него, как и для бу­ дущ его автора «Дороги на океан» и «Рус­ ского леса», Достоевский был «нашим»: «Если бы Достоевский воскрес, он, ко­ нечно, нашел бы достаточно правдивых и достаточно ярких красок, чтобы дать нам почувствовать всю необходимость соверша­ емого нами подвига и всю святость креста, который мы несем на своих плечах. Досто­ евский сделал бы больше. Он научил бы нас найти наслаждение в этом подвиге, найти наслаждение в самих муках и глаза­ ми, полными ужаса и восхищения в одно и го же время, следить за грохочущим по­ током революции... Россия идет вперед мучительным, но славным путем, и позади ее, благословляя ее на этот путь, стоят фигуры ее великих пророков и среди них, может быть, самая обаятельная и прекрасная фигура Ф едора Достоевского». «Кровь событий» На все, что написано, на все, что сдела­ но человеком великим, ложится отблеск его величия — на любую, пусть даже обы­ денную фразу, поступок, случайно еде-