Сибирские огни, 1982, № 1

пожалуй, был печальней взгляд потухших глаз...» Все эти сравнения представляются впол­ не приемлемыми и естественными, с точки зрения литературной; сопоставление каж­ дой живой матери с «каменным» и обобщен­ ным ее образом, пожалуй, по-своему впе­ чатляет (неудачно только, на мой взгляд, определение «покоренастей» по отношению к женщине). И все-таки эти сравнения — чисто внешние; они лежат, что называется, на виду; здесь нет еще достаточно глубокого художественно-психологического проникно­ вения в самую суть жизненного явления. Однако в контексте поэмы в целом эти сравнения необходимы, они подготавливают важные для идейно-эстетической концепции автора поэтические образы, мотивы, обоб­ щения, звучащие актуально по сей день. ...Спустя много лет после войны лириче­ ский герой-рассказчик на одном из праздни­ ков Победы повстречал «такую точно мать», как и Скорбящая И тут следует довольно резкое противопоставление; «Но ска, живая, я заметил, старше этой, каменной, была». Камки — что им? Сердца из имеют. В громе, в буре, в гуле батарей камни очень медленно стареют, матери — значительно быстрей. Поэма прямо адресована «школьникам — часовым .Поста Номер Один», поколению юных, чьи отцы даже не воевали. И здесь, в разговоре с внуками тех, «кто не раз в глаза смерти лютой глядел когда-то», ав­ тор, постоянно обращаясь к духовно-исто­ рическому опыту и подвигу своего фронто­ вого поколения, находит точный и драмати- чески-впечатляющий образ Времени — как оно воспринимается человеком в дни войны и в дни мира. Что значит один час в чело­ веческой жизни? На фронте «каждый час погибал земляк — НОВОСИБИРЕЦ...» Ныне же час для школьника — всего лишь один урок. И трудно сейчас укладывается в сознании; пролетел лишь один час, один уррк — «и нет человека»... В поэме «Скорбящая Мать» немало скорбно-горестных сцен и трагических кар­ тин и образов (того требует сама тема), но автор не хочет омрачать юные сердца «той* думой печальной: мол, для вас — звонок на урок, для кого-то — звон погребальный». Всю поэму пронзает мысль о необходимо» сти предотвращения новой войны: пусть выстрадается за всех, пусть выплачется за всех наша общая Мать, наша Совесть — «хватит этой, одной, довольно...» Глубоко трагичен и жизненный конфликт, положенный в основу поэмы «Сердце мате­ ри» и перенесенный, на первый взгляд, в сферу более личную, семейную, нежели в предыдущем произведении. На давнюю и неутихающую душевную боль вдовы-сол­ датки наслаивается новое горе горькое — внезапная смерть сына уже в наши, мир­ ные, дни... К сожалению, в поэме «Сердце матери» нет — не то что образа — даже более или менее выразительного портрета сына, хотя попытка дать его через восприятие матери все-таки предпринята: «Только снова, и сно­ ва, и снова в материнскую память, в ее не­ покой он врывался отзывчивым, ласковым словом, гроздью красной калины и книж­ ной строкой... В полный рост перед нею на киноэкране он вставал — невредимый, здоровый родной,— шёл приволжскою выжженной степью бескрайней, брел в сне­ гу забайкальской глухой стороной, он сто­ ял перед нею, в работу влюбленный, на журнальных листах, на страницах газет, в письмах, что приносили домой почтальо­ ны... Только нет его! Нет его... Нет его... Нет!» Увы! Даже драматическая экспрессия подчеркнутых мною рефренов не спасает: портрет сына, этого большого человека, та­ лантливого художника, поэтически мало впечатляет... Автор не вышел за пределы чисто внешних, лишенных должного худо­ жественно - психологического наполнения, «кинематографических» штрихов и ординар­ ных определений... Поэтому-то кажущиеся «вечными» вопро­ сы («Кто и когда разгадает тайну,' силу извечной любви матерей?»), мнимозначи­ тельные сентенции («А за что сыновей сво­ их матери любят — знают матери только, и только они...») представляются всего лишь лирико-риторическими «довесками» к теме и — что называется — «повисают в воздухе». Есть в поэме и неточности психо- логически-смыслового плана («Перед ма­ терью, первой любовью своею, сыновья в неоплатном и вечном долгу»). Однако, учитывая подобные огрехи поэ­ мы, посмотрим, чем же она все-таки при­ влекает читателя. Прежде всего, думается, неподдельным лирико-драматическим па­ фосом, с которым выражена вся сила ма­ теринского горя. И пафос этот возникает на стыке и противопоставлении двух идейно­ тематических, художественно-психологиче­ ских пластов: что есть смерть сына для матери во времена войны И В ДНИ мир­ ные: Если обобщенно-символический образ Скорбящей Матери вбирал в себя судьбы и образы многих конкретных и реальных матерей военных лет, то в этой поэме кон­ кретно-индивидуальный образ матери под­ нимается до типического обобщения, обу­ словленного уже нашей современностью. В мучительно-напряженных размышлениях, где голос материнского сердца и голос ав­ тора сливаются и звучат в трагический уни­ сон, передана безмерная скорбь матери, для которой ее утрата подобна катаклизму глобального масштаба: «Но звонок про­ звенел... То ль земля раскололась, то ли не­ бо ■на землю обрушилось вдруг?..» Тематический параллелизм, пронизываю­ щий всю поэму, усиливает ее общее траге­ дийное звучание. Лирико-драматическое начало в поэме, посвященной памяти матери В. М. Шукши­ на, ощутимо усилено по сравнению с более ранними крупными вещами Л. Чйкина. Здесь, возможно, намечается некоторый ка­ чественно новый сдвиг в творчестве поэта, давно и прочно определившего свое место в рабочем строю жизни. ♦