Сибирские огни, 1982, № 1

когда об этом говорят те, кто поля видал с экранов, кто лишь читал о них в романах, кто знает лишь, как хлеб едят. Эти полемические строки взяты уже из поэмы Л. Чикина «Трудный хлеб», вышед­ шей в 1975 году в издательстве «Современ­ ник». Как и в предыдущей поэме «Горячее вре­ мя», личность самого автора, лирическое «я», лирико-публицистические отступления имеют важное значение в структуре поэти­ ческого повествования «Трудного хлеба», «двигая» сюжет произведения, определяя его идейный пафос. Более того, поэт даже вновь возвращается к некоторым мыслям, художественно уже претворенным в первой своей крупной вещи, чуть ли не п'ерефра- зирует их: Как без огня идти по свету? ' Как из огня шагнуть на снег? Ведь партработы место — это всегда, везде — горячий цех. Сюжетонаправляющая роль лирико-пуб­ лицистического начала в новой поэме оче­ видна. Однако собственно эпическое нача­ ло, элементы повествовательные здесь за­ метно усилены по сравнению с первой поэ­ мой. ‘ , В основу сюжета «Трудного хлеба» легли подлинные жизненные факты, и в этом пла­ не не случайно произведение посвящено ли­ цу реальному — секретарю Краснозерского райкома КПСС Новосибирской области Герою Социалистического Труда Василию Ивановичу Коробейникову. В поэме и рас­ сказано о том, как конкретно, практически организуется и осуществляется партийное руководство на «хлебном фронте» в одном из сельских районов при сложных и небла­ гоприятных погодных условиях. Главный герой — секретарь райкома партии Кротов — человек, которого «два сло­ ва — ХЛЕБ И ПАРТРАБОТА — по жизни этой провели» и который «знал точно: не ЛЮДИ для ХЛЕБА, а ХЛЕБ для ЛЮ­ ДЕЙ...» (выделено автором.— В. К.). Интересно нарисованы в поэме образы механизаторов Игнатия Хромова и Василия Пахомова, поварихи тети Мани. Подкупает живая, непринужденная, разговорная ма­ нера речи многих персонажей, естествен­ ность их диалогов и полилогов, включае­ мых в общую ткань поэтическое повество­ вания Эпизоды, сценки, зарисовки труда и быта страдной уборочной поры поданы не­ редко с добрым юмором, но чаще всего — с неподдельным драматическим пафосом, отражающим сложность ситуации, предель­ ную напряженность всех духовных и физи­ ческих сил тружеников полей: «Идет пар­ тийная работа — за хлеб сражение идет...» Довольно крупная по объему, поэма «Трудный хлеб» местами может показаться несколько растянутой и многословной. Ав- тор ощущает такую опасность. И стремится строить сюжет так, чтобы наиболее орга­ нично сочетать анализ и пафос, совместить присущее эпосу объективированное художе­ ственное повествование с субъективно-ли­ рическими и публицистическими элемента ми, как бы растворив их в рассказе о не посредственных и конкретных событиях. Апофеоз нелегкого крестьянского труда, подлинный гимн ХЛЕБУ, которому никогда 150 и нигде «замены равноценной нет», слы­ шится уже в первой главке поэмы: Прощайте, сон. покой и отдых! Хлеб — для людей. Он нужен им не как вода, не словно воздух, нет! — он как ХЛЕБ необходим. И белый-белый, снежно-чистый; и, словно пух от тополей, пушистый, иягкий; запашистый, с рассветным привкусом полей; чуток поджаренный, приятно хрустящий; штучный, развесной; и аппетитно-ароматный; пшеничный он или ржаной, пусть черный и на вид не лучший, но ХЛЕБ, который можно есть, о коем встарь «Хлеб наш насущный,— молили бога,—даждь нам днесь!». Мысль о хлебе насущном, о дорогой его цене («Хлеб дешев только в магазинах, в полях — бесценно дорог он») пронизывает всю поэму — от первых ■ее строк до по­ следних. Автор не ограничивается вкраплением в сюжет поэмы лирико-публицистических от­ ступлений, подобных только что приведен­ ному, но и прямо вводит в текст произве­ дения «Первое отступление» и «Второе от­ ступление», которые представляют собой цельные, законченные стихотворные куски, имеющие право на самостоятельное суще­ ствование и — вместе с тем — необходимо и естественно вливающиеся в общее движе­ ние сюжета поэмы. Подчеркивая свою лич­ ную причастность к делам «хлебного фрон­ та», автор не останавливается даже перед цитированием... самого себя, собственных стихов пятнадцатилетней давности: «Я сам о том писал, не кто-то, в разгар одной кру­ той весны: .«Я с детства знаю партработу с ее главнейшей стороны...» и т. д. Здесь нет ни малейшей рисовки, тем более — само­ рекламы: поэт лишь подтверждает неизмен­ ную приверженность, верность партийным принципам и идеалам, которых он придер­ живался с самого начала своего творческо­ го пути. В концовку «Первого отступления» выра­ жена, пожалуй, основная идея всей поэмы: Уже давно на всех широтах, где наших звезд горят огни, два слова — ХЛЕБ и ПАРТРАБОТА — слова-синонимы. Они — близки, родня. И, право слово, на них по-новому взгляни: хоть в русских словарях толковых корнями разнятся они, я строгих правил не приемлю, иду вразрез.им — не беда; и то, и это слово в ЗЕМЛЮ вошли КОРНЯМИ навсегда... (Выделено автором.— В. К-). В отличие от крупных сюжетно-повест­ вовательных поэм «Горячее время» и «Трудный хлеб», поэма «Волны», написан­ ная к 60-летию Великого Октября, носит более ярко выраженный лирико-публици­ стический характер. Впрочем, и здесь пер­ вая, третья и четвертая главы поэмы (из двенадцати) представляют собой фактиче­ ски баллады с типичным для этого жанра законченным сюжетом. К примеру, в тре­ тьей главе речь идет о суде над десятью революционерами; девять из них гордо под­ тверждают, что они коммунисты, а деся­ тый, «чуть сожалея», отвечает: «Нет...» Но, когда его начинают допрашивать, он заяв­ ляет: «Мне, господа, не нужно снисхожде­ ния: я не был коммунистом, я им стал сей-