Сибирские огни, 1982, № 1

глиняным полбм и лавками вдоль стен. Так хозяйке этой, поглянувшейся им чистотой своей и аккуратностью, несмотря на бедность землянки,— красивой, молодой татар­ к е— мать прямо сказала, что идут они покупать корову. Да еше выспрашивала у нее* какие впереди есть деревни побогаче, как называются, и не слыхала ли она: может» кто продает там какую-никакую худобу? А здесь мать поплела околесицу. Добираются, мол, они в Крутиху, к сродной сестре. Вот хочет она сына (Артамонова, то есть) на лето к сестре-то пристроить, а то в городе шибко голодно, а там еще, кроме этого огольца, двое. Хозяин спросил: а как фимилия сестры? Может, он ее знает. — Фамилия-то? — не моргнула мать.— Иванова... Дуся. — Ивановых знаю,— сказал хозяин.— Только ведь ее не Дусей, ее Полиной вроде зовут. — Ну да, ну да, Полина,— закивала мать.— По паспорту... А у нас ее дома, с дет­ ства еще,— все Дуся да Дуся. Так и привыкли. — Что ж, бывает,— криво, одной щекой усмехнулся хозяин. Артамонов слушал, слушал, ничего не понимая, и встрял: — Мам, а как же корову-то? Не будем, что ли, покупать? — Ты еще не суйся! — отмахнулась мать,— Корову ему. Горе луковое. До коро­ вы-то этой, как до бога.— И, обращаясь к хозяину, заторопилась:— Муж наказывал: приглядите, мол, там коровенку. Пусть Дуся посоветует. Если подвернется какая под­ ходящая, давайте телеграмму — я ссуду выпрошу на работе да приеду. Спать хозяин уложил их в сарае. Артамонов, как лег на охапку травы, сразу и провалился. И в ту же минуту (как ему показалось) мать принялась тормошить его: — Тима! Тимошенька! —шептала она.— Проснись, сынок! Вставай!.. Она тряслась, прямо зубами стучала, торопливо укладывала котомку. Брякнула чуть слышно кружкой о бутылку — и замерла, прижав к себе Артамонова. Дверь сарая почему-то оказалась припертой поленом, но слегка, вроде понарошку. Мать просунула в щель руку, отвалила полено и от глухого его стука снова затаилась на минуту. На улице была предрассветная серость. Петухи еще не кричали, и собаки не ла­ яли — спали, видать. Уходили они оврагом, продираясь сквозь мокрые от росы кусты и траву. Полу­ сонный, очумелый, Артамонов ничего не понимал, спотыкался, отставал, только что не хныкал, крепился: мужик, как-никак. Потом роса и холодок утренний пробудили его окончательно, взбодрили. А тут выбрались они, наконец, из оврага на взлобок, деревня извивающейся вдоль оврага цепочкой «спичечных коробков» осталась далеко позади. На взлобке было веселее, светлее — потоку, что открылась впереди невидимая им до этого со дна буерака алая рассветная полоса на горизонте. — Мам, а чего это мы? — спросил Артамонов. Мать остановилась, перевела дух. , — Ох, Тимочка, да ведь нас с тобой чуть не убили. Хозяин-то этот...волк, прямо волк. Он мне с вечера еще не понравился — в глаза не смотрит, ровно душегуб. А как ты про корову-то вылепил, а он. скосоротился — тут у меня сердце и екнуло... И вот ты спишь как каменный, а я глаз сомкнуть не могу, все прислушиваюсь. Дак что ты думаешь? Девчонка ихняя под утро прибежала — ты и этого не слышал. Просунулась в дверь, шепчет: «Тебенька, милая, уходите скорей!» Я было ей: «Да что такое, детка?» А она: «Не спрашивайте, тетенька, уходите, за ради бога, а то тятька меня хватится». А сама, слышу, плачет, давится слезами... Вот ведь как, сынок. Вот ведь какие люди- то еще бывают, звери какие. Пристукнули бы нас за наши деньжишки — и никто не нашел бы. Где искать-то будешь? Кого? ' Артамонов не поверил матери. Так хорошо было кругом, радостно, солнце взошло чистое, белое, дорога лежала среди пестрых лугов... — Да ну тебя, мамк, напридумываешь,— рассудительно сказал он.— Пристукну­ ли бы... Он, может, там своих за что-нибудь гонял, а девчонке стыдно стало — вот она и прибежала. — Ага, напридумывала!.. А зачем он дверь-то с вечера поленом подпер? — И по­ вторила слова хозяина:— «Чтоб к вам тут скотина какая не забрела, не иапужала ночью...» Ишь ты, скотина! Заботливый какой! Не-ет, я сразу все поняла. Я пожила, знаю. Насмотрелась на так)іх-то... Позавтракать они расположились на бугре, поросшем ромашками. Прямо у дороги. А за дорогой, в низинке, был редкий кустарник и промеж него высокая болот- 9