Сибирские огни, 1982, № 1

написаны имена . похороненных, стекали слезинками капли дояідя. По проулку шла старушка с палочкой в руке. Увидев человека с непокрытой го- лЬвой и чемоданчиком, подошла, остано- , вилась: — Свово ково попроведать прибыл? — Сйоих. Мама у меня ,тут и дядя. — А-аа. Но, но... Поминают ее тут, го­ лубку, которы поминают... А ты, знать, ей- ный сынок? Старе уж ее стал, а не забыл. Бласлови тя Христос. Издалека, должно? Я сколь живу, не вид'ывдла тей... Я им, голубчикам, ровесница была, а вот живу... Я спросил старушку, не,знает ли она ко­ го из родственников похороненных. — Как не знать. Тихомиров Егор тут прожирает. За речкой живет, за Топкой. И улица Топкой называется. Там спросишь. ...Первая братская могила погибших бы­ ла в Камышевке, посреди березовой рощи, примыкавшей к центру деревни. Роща эта жива и сейчас. Похороны состоялись 23' января 1921 го­ да, на третий день после подавления кулац­ кого восстания. До этого убитые были за­ рыты в яме рядом с деревенским кладби­ щем, а прежде два дня лежали на старом овечьем загоне, закоченевшие, полуразде­ тые, босые. Взять трупы домой повстанцы родным не разрешили. К осени 1921 года коммуна переселилась на новый участок, и прах убитых перенес­ ли сюда, под памятник. Коммунары не хо­ тели оставлять погибших среди людей, часть которых в той или иной степени бы­ ла причастна к их"смерти. Памятник представлял пирамиду из трех кубов, поставленных один на другой. З а­ канчивалось сооружение высоким конусо­ образным шпилем с пятиконечной звездой. Нижний куб был с барьерчиком и служил одновременно трибуной. На стенках ниж­ него куба были сделаны надписи простыми печатными буквами. С южной стороны — имена погибших: ТИТОВ ЕГОР ПЕТРОВИЧ ТИТОВ АЛЕКСЕИ ПЕТРОВИЧ ТИХОМИРОВ ИЛЬЯ ДМИТРИЕВИЧ ГУСЕЛЬНИКОВ ИВАН АНДРЕЕВИЧ ГУСЕЛЬНИКОВ ПОТАП ЯКОВЛЕВИЧ ГУСЕЛЬНИКОВ ИПАТ ПОТАПОВИЧ БОЛЬШАНИНА ЛИНА АРТАМОНОВНА БОЛЬШАНИН ГЕОРГИИ НИКОЛАЕВИЧ ПЕТУХОВ НИКОЛАИ МАКСИМОВИЧ КУПРИЕНКО ФЕДОР ВАСИЛЬЕВИЧ БЛИНОВ ЛУКА ПАХОМЫЧ (Похоронен в поселке Тюхтиха) ГУСЕЛЬНИКОВ ФЕДОР СЕЛИФОНТОВИЧ / ПРЕДЕ ИВАН ГРИГОРЬЕВИЧ ■ ИНСТРУКТОР ПО ПРОДРАЗВЕРСТКЕ (Фамилия не установлена) На восточной стороне — строки из «Же­ лезной дороги» Некрасова: Братья! Вы наши плоды пожинаете! Нам же в земле истлевать суждено... Все ли нас. бедных, добром поминаете Или забыли давно? На западной —куплет из похоронного марша: Вы жертвою пали в борьбе роковой В любви беззаветной к народу. Вы отдали все, что могли, за него, За жизнь его, честь и свободу. Памятник стал центром торжеств, демон­ страций, митингов. Мне пора было идти разыскивать Геор- гия Тихомирова, сына убитого Ильи Дмит­ риевича, о котором сказала старушка. Вот и речка Топкая. Набрел на переход. Прежде лежали здесь шаткие и гибкие жердочки, теперь —широкая полоса ко­ тельного железа. Теперь нам ' такая «рос­ кошь» по карману. Вот если бы дать эту железину коммунарскоійу кузнецу дяде Ване Быкову, он бы, наверно, прослезился от радости. У входа в калитку меня встретила строй­ ная пожилая женщина — жена Георгия Ильича. Аксинья Егоровна пригласила про­ ходить и сказала, что муж. помогает сосе­ ду строить баню. — Вон он. Скоро придет обедать. Я оставил чемоданчик и пошел туда, где строились. Георгия Ильича я не помнил, хотя встре­ чаться, конечно, приходилось — жили в од­ ной деревне. Ему тогда было двадцать, мне десять... После восстания большая семья Тихоми­ ровых— сироты, шесть братьев и сестра — не осталась в коммуне, уехала в родную Псковщину, однако там не прижилась, вер­ нулась обратно. К тому времени меня в коммуне уже не было. Разделенные по грудь срубом бани, мы говорили про дождь и неубранное сено, всматривались друг в друга, отыскивая знакомые черты отцов. Я спросил: — Вы в каком году вернулись в Сибирь? Георгий Ильич встрепенулся: — Подожди. Мы чего же стоим-то? Ему за семьдесят. Конечно, седина. Не блестят по-молодому глаза. Но из-за сруба выбрался проворно и ловко. По огородной тропинке впереди меня шел твердой по­ ходкой. За столом мы .долго не касались темы, о которой знали, что будем говорить об­ стоятельно. Большие потрясения не уходят в прошлое, стоят где-то за спиной. И все" кажется, что были те события совсем не­ давно, что все о них помнят. Но однажды вдруг обнаруживается, что и времени про­ шло много, и новые события заслонили со­ бою прежние, оказались важнее, что не стало свидетелей и очевидцев. Георгий Ильич сказал: / — Из тех людей, что в ту ночь были в сборне, живой только один я остался... Я опешил. Мне всегда казалось, что страшные часы, когда в Камьішенской сбор­ не вершилась расправа над нашими родны­ ми, над коммунистами, всем подробно из­ вестны. Те, кому посчастливилось остаться живыми и выйти оттуда, рассказывали о происшедшем. По их рассказам мы и зна­ ли об этом, но, занятые насущными делами и заботами, не заметили, что свидетели и очевидцы, отживая свой век, один по одно­ му уходили из жизни. То, что Георгий Ильич был тогда в сбор­ не, я и не знал. Переспросил: 124