Сибирские огни, 1982, № 1

следние три года, тихая, на первый взгляд, просто бумажная работа. Александр Уса- нов, три года назад закончивший Тюмен­ ский индустриальный институт, летает на вахту из областного центра, но в Харасавэе бывает редко, а в основном сидит на буро­ вых. Он геолог-полевик, под его присмот­ ром проводятся все испытания на скважи­ нах. Но в нашей истории и обаятельная, почти застенчивая Майна Петровна, и не­ давний выпускник индустриального с маль­ чишеским лицом должны были проявить себя в какие-то считанные минуты. И они сделали это. Столкновение мнений о бованенковской нефти усилилось, когда на разведочной пятьдесят девятой начались испытания. Гео­ логи под руководством Ростовцева пришли к выводу, что нефтеносными могут быть два нижних пласта. Первое сообщение от испытателей из Харасавэя вряд ли можно было назвать утешительным. Они получили воду. Правда, в ней отмечалась пленка нефти. Теперь оставался последний шанс, двадцатый пласт. В объединении полу­ чили каротажные диаграммы скважины. В первую очередь они попали на рабочий стол геофизика Савиной. В должностной инструкции геофизика указывается: «про­ пуск нефтяного объекта» — самая серьез­ ная ошибка. По каротажке же точно отве­ тить на вопрос, водяной ли пласт или неф­ тяной, было трудно: в Западной Сибири из-за слабой минерализации воды оба эти пласта нередко имеют одинаковое сопро­ тивление. Субъективная позиция исследо­ вателя в этом случае становится объектив­ ной силой. В геологическом отделе, кото­ рым руководит Ростовцев, сомневающихся не было. Валерий Николаевич умел дока­ зательно убеждать. Мнение Савиной было определенным: — Испытывать. Но нужно было получить «добро» еще одной официальной инстанции: Салехард­ ской промыслово - геофизической экспеди­ ции. А салехардские специалисты колеба­ лись, их смущала вода, полученная из пласта. Окончательный ответ звучал погре­ бально: объект водяной, к испытаниям не рекомендуется. В геологический отдел с заключением салехардцев вошел главный геолог объеди­ нения Заинди Жадиевич Дурдиев. — Ну как, Валерий Николаевич? Ростовцев вертел в руках официальный листок. Да, ситуация была щекотливой. Можно верить, можно уметь верных сою з­ ников, но заключение специалистов, нра­ вится оно тебе или нет, это официальный вердикт. Те.нь ли сомнения набежала на его лоб, неосторожное ли слово было го­ тово сорваться с губ? И в этот • момент прозвучал негромкий голос Майны Петровны: — Валерий Николаевич?! Что он услышал в своем имени? Упрек? Призыв к решимости? Призыв верить ей, тоже специалисту? Наверное, он услышал все, и еще — решимость этой не столь уж и житейски решительной женщины. Этого было достаточно, чтобы отбросить все колебания. — Надо стрелять, Заинди Жаднеете*. — Тогда надо собираться в Харасавэй, Валерий Николаевич. А Саша Усанов выполнял свою миссию, сидя на буровой. Это он обнаружил ту пленку нефти, которая давала еще один шанс на то, что пласт не водяной. Молодой геолог проверял раствор, которым промы­ валась скважина, и заметил пенистые чер­ новатые твердые комочки, точки. Мудрено их было заметить! Как потом подсчитали, всего этих нефтяных комочков было пол­ стакана на двухсотлитровую бочку. Да и буровая — вовсе не стерильно чистая лабо­ ратория. Мазут, дизельное масло могут по­ пасть откуда угодно. Наклонился буровик над бочкой, капнуло с его робы — вот тебе и нефть Бованенковского. Всякий ли при­ даст значение такой мелочи, будь он даже поопытнее Усанова? Но этот, поопытнее, наверное, не так бы верил в открытие, как Саша. Субъективный фактор объективных событий — так назовем мы эти звездные минуты двух разных людей. А главный дирижер событий — Ростов­ цев (с борта вахтового самолета пришлось снять диспетчера объединения) только приближался к месту событий. Всмотримся в него, пока он рассеянно поглядывает в самолетный иллюминатор, думая о чем-то своем. Ему за сорок, но северный стаж невелик. В чем искать исто­ ки его, мобилизующего других, оптимиз­ ма? Было б проще, если бы он давно ра­ ботал на Ямале: годы незаметно делают патриотом края, где долго трудишься. А, может, исток этой веры как раз в том, что он на Тюменском Севере недавно? Что там, в его анкетных данных? Закончил Томский политехнический, получил диплом на геологоразведочном факультете. Пяти­ летку после института работал на Орен­ бургском газоконденсатном месторожде­ нии, испытывал первую дюжину пробурен­ ных скважин. Но потом — два запоздалых армейских года. Вернулся в Томск, и здесь снова потянуло в науку. Работая в Томском геологическом управлении, посту­ пил в заочную аспирантуру при МГУ. В 1977 году защитил диссертацию на сот искание звания кандидата геолого-минера­ логических наук: «Условия формирования отложений васюганской свиты и перспекти­ вы их нефтегазоносности в юго-восточной части Западно-Сибирской низменности». На­ учным руководителем у сибиряка был большой авторитет в геологических кругах профессор Николай Иосифович Марков­ ский. Так чистый практик с большим произ­ водственным стажем становится на научно- исследовательскую стезю . Впрочем, ка­ жется, это заключение преждевременно. Новоиспеченный кандидат уезжает в город Лабытнанги, чтобы возглавить геологиче­ ский отдел в недавно созданном производ­ ственном объединении «Ямалнефтегазгео- логия». (Старший научный сотрудник Все­ союзного нефтяного геологоразведочного НИИ Людмила Яковлевна Трушкова как-то с жаром призналась, что более прогрес­ сивного объединения не встречала по всей Западной Сибири — и к этой оценке надо прислушаться: сибирский стаж Трушковой почти два десятка лет, она исколесила все нефтеразведки. А прогрессивность работы всего объединения определяет прежде всего деятельность геологов.) Какое резюме можно вывести из этих биографических дат и голых фактов? Мне 111