Сибирские огни, 1982, № 1

электросамовар. Жена у Парилова была вышколенная, ни о чем не спрашивала. Парни и на кухне принялись осматриваться, хотя ничем особенным она не отличалась, а Вася подошел к окну, посмотрел на вечерние го­ родские огни с-седьмого этажа, глянул вниз и промолвил: — Высоко как... «Милый ты мой,— подумал Парилов,— неужто выше второго этажа не поднимался?» Парни уселись за стол, и в кухне сразу же сделалось тесно. Парилов остался за хозяина, жена тем временем стелила в кабинетике: двоим на диване, одному на раскладушке и одному на полу в спальном мешке. Ужин прошел молча. Парилов больше ни о чем не спрашивал, парни тоже, кажется, выговорились. Ели они быстро, в момент управились с батоном и колбасой, значит, и работать умели быстро. Эх, теряем, те­ ряем производительную силу!.. К чаю Парилов выставил брусничное варенье — сибирский делика­ тес. В этом жесте заключалось не столько хлебосольство, сколько под­ спудное желание поразить воображение гостей, то есть, в конечном сче­ те, предъявлен был еще один довод в пользу Сибири. Однако парни, как видно, не были гурманами, а может быть, просто в их среде не при­ нято хвалить отдельные яства. Они сдержанно поблагодарили и пошли на лестничную площадку курить. Парилов убрал со стола, принялся мыть посуду. Он все думал об одном, все подыскивал слова, доводы. Но он и понимал легковесность изреченного слова. Сколько надо словесной пены, чтобы перетянуть или хотя бы уравновесить свинцовую тяжесть неправедного поступка?! Нет, не одним только словом надо агитировать за Сибирь! С другой стороны, он пытался разобраться и в самих парнях, ста­ вил себя на место хотя бы того же Васи. Допустим, не заладилось с ра­ ботой на новом месте, решил уехать. В конце концов, сбегают и с ком­ сомольских строек, а здесь спросу все же меньше. Но вот окажись он, Парилов, в незнакомом городе,— стал бы он напрашиваться на ночлег к незнакомому человеку да еще тащить за собой товарищей? Не стал, переночевал бы на вокзале, как сотни других пассажиров. Что же это — обычное молодежное иждивенчество? Или всего лишь простота нравов, свойственная сельским жителям? Но сельским жителям свойственна еще и стеснительность, да и не так уж они молоды, эти парни. А может, они все вместе решили довести до Парилова сведения о беспорядках в лес­ промхозе? Но почему тогда Вася, его довереннее лицо, сидел как в рот воды набрав? Не хотелось Парилову думать о парнях плохо, да и не об этом надо было сейчас думать. Утром он позвонил в редакцйю, что задержится. Жена поджарила гранд-яичницу на свином сале из двух десятков яиц — по мнению Па­ рилова, одно из традиционных блюд украинской кухни. И тут уж, когда появилась на большой сковородке нарядная аккуратная глазунья, пар­ ни удивленно и радостно переглянулись. Вооружившись лопаточкой, жена положила каждому из них по четыре желтка, стараясь не нару­ шить их целостности. За столом воцарилось молчание, нарушаемое лишь позвякиваньем вилок, затем Вася с набитым ртом промолвил по-украински: — Взагали таку яешню я тильки у мамы ив... Благодарили они за завтрак истово, размягченно. Парилов вышел вместе с ними на площадку покурить. Парни выжидательно молчали, пока он набивал трубку, один из них поднес ему зажигалку. Парилов кивком поблагодарил и спросил сразу у всех: — Так как будем дальше жить? Парни молчали, опять, как вчера, уводили глаза. — Предлагаю такой вариант...— Парилов сделал паузу, сказал со всей доступной ему значительностью: — Двоих из вас я берусь сегодня же устроить на -нефтепромысел в Нефтеобск, это еще севернее вашего 105